Проблема заключалась в том, что он был так же предан Гидеону. Иногда Руна подозревала, что он более предан. Но по какой-то странной причине она не стала доверять ему меньше. В глубине души она знала, что Алекс никогда не предаст ее.
Он также никогда не предаст своего брата.
Из-за этого они часто враждовали друг с другом.
Когда-то Руна могла понять преданность Алекса своему брату. За много лет до революции Руна хотела заслужить одобрение Гидеона. Алекс был тогда ее ближайшим другом, и хотя Руна еще не была знакома с Гидеоном, она слышала о нем истории. Теперь она знала, что это были предвзятые истории, рассказанные Алексом. Который боготворил своего старшего брата.
Молодая, наивная Руна верила этим историям. И чем больше их рассказывал ей Алекс, тем больше ей казалось, что она знает Гидеона. Вскоре у нее появилось то, что некоторые могли бы назвать влюбленностью. Поэтому было важно, чтобы при первой же встрече она произвела хорошее впечатление.
Оглядываясь назад, можно сказать, что все это было по-детски нелепо.
Когда они встретились, Руне было тринадцать, а Гидеону - пятнадцать. Он не только отказался пожать ей руку, но и откровенно оскорбил ее наряд: платье, которое она выбрала с единственной целью - произвести на него впечатление. Когда Алекс попросила Гидеона извиниться, он отказался.
Истории Алекса были неправильными. Очень неправильными. В тот день она поняла, что это единственное, в чем на него нельзя положиться, - в точности суждений о своем брате.
Гидеон был чудовищем, и Руна никогда не заботилась о том, чтобы снова завоевать его уважение.
"Я наложу иллюзию, - сказала она Алексу, постукивая пальцами по склянке с кровью, спрятанной в платье. Кровь, собранная ею после кровотечения в прошлом месяце. "Он не узнает, что это я."
Вот только у Руны оставался только один полный пузырек. Когда он закончится, у нее не останется ничего до начала следующего месячного цикла. А ей нужно было как можно больше крови, чтобы спасти Серафину.
Алекс покачал головой. "Он почувствует на тебе запах магии. Гидеон не один из твоих луноглазых женихов, Руна. Он..."
"Так что я приглашу его на свою вечеринку". Где она будет держать его кубок, полный зачарованного вина, и задавать ему невинные вопросы, которые приведут к нужным ей ответам.
"Он ненавидит вечеринки".
Руна вскинула руки и зашипела: "Тогда я придумаю что-нибудь другое!"
Она повернулась к Алексу спиной и уже собиралась уйти, когда его напряженный голос произнес: "Мне надоело смотреть, как ты идешь навстречу опасности".
Она остановилась и вздохнула, глядя в пустое фойе. "Тогда не смотри".
Руна не стала дожидаться его ответа. Она вышла из алькова...
И сразу же оказалась в форме Стража крови.
ПЯТАЯ
РУНА
Ее затылок столкнулся с твердой, как бетон, грудью. Сила шага солдата обрушилась бы на нее, если бы он не схватил ее за локоть, успокаивая обоих.
"Простите меня..."
Руна подняла голову. Прямо в глаза, черные и холодные, как бездонное море.
Гидеон Шарп.
Его пронизывающий взгляд, казалось, вскрывал ее, сдирая все слои с девушки, которой она притворялась. Словно нож, срезающий защитную кожуру с яблока, чтобы добраться до мягкой, уязвимой плоти под ней.
Желудок Руны перевернулся. Она выдернула локоть из его хватки и пошатываясь отступила назад, ее сердце учащенно забилось. Стоявший перед ней капитан Кровавой гвардии - ответственный за то, что отправил на казнь больше ведьм, чем любой другой солдат, - выпрямился, его черты изменились от удивления до чего-то темного и неразборчивого.
Руна выругалась про себя. Возможно, у Багрового Мотылька и есть причины дрожать перед этим чудовищем. Но Руна Винтерс - глупая, несерьезная наследница, за которую она себя выдавала, - не стала бы раздумывать.
Не успела она набраться храбрости, как взгляд Гидеона резко опустился на нее. Сила его внимания была подобна выстрелу из винтовки, направленному ей в сердце. От этого у нее участился пульс и перехватило дыхание. Руна была оленем, а он - охотником. Он измерял ее, отмечая каждую деталь и недостаток, пытаясь решить, стоит ли она того, чтобы на нее охотиться.
Через секунду он нахмурился и отвел взгляд.
Очевидно, что нет.
"Гражданка Уинтерс. Мои извинения, я..."
Язвительный взгляд Гидеона скользнул по ее плечу, привлеченный внезапным движением его младшего брата, появившегося из алькова. При виде Алекса его напряженная фигура расслабилась.
Гидеон обошел Руну, словно речь шла не только о разочаровании, но и о полном забвении. "Алекс. В чем дело? Ты выглядишь взволнованным".
"Что? О." Алекс покачал головой. "Ничего особенного. Наверное, из-за ужасного света". Он указал на газовые фонари, светящиеся на стенах.
Гидеон неуверенно покачал головой.
Алекс быстро сменил тему. "Когда ты вернулся?"
"Сегодня вечером".
Братья были обратными зеркалами друг друга. У них были одинаково высокие фигуры и красивые черты лица: крепкие челюсти, выдающиеся брови. Но если Алекс был золотистым и теплым, как летний день, то Гидеон - замкнутым и мрачным, как запертая комната без окон.
Оба брата были сыновьями дуэта Шарпов - пары любовников, начинавших как скромные портные во времена правления ведьм. Когда их работы привлекли внимание сестер Королевы, родители Алекса и Гидеона были завербованы семьей Роузблад, чтобы стать королевскими портнихами, что принесло им недолгую славу. Оба умерли в том же году, перед самой революцией.
В модных кругах до сих пор все благоговейно затихали, когда кто-нибудь произносил имя портных.
"И?" произнес Алекс, его голос слегка напрягся. " Твоя охота была успешной?"
Гидеон вздохнул и провел рукой по влажным волосам. "Несмотря на досадный инцидент, да. Мы взяли ведьму под стражу".
Он говорит о Серафине.
Руна почувствовала, как маска сползает с ее лица, когда она вспомнила о разорванной одежде, брошенной в грязи. Неужели он и остальные смеялись, сдирая одежду со спины женщины? Она вспомнила красный крестик, намалеванный на двери Серафины, и поняла, чью кровь он пролил, чтобы отметить это.