Словно олень, стряхивающий с себя парализующий страх перед охотником, Руна потянулась к своему голосу, сглаживая ненависть, прежде чем заговорить.
"Что за прискорбный инцидент?"
Гидеон оглянулся, словно удивляясь, что она все еще стоит на месте.
Он приостановился, разглядывая ее.
На этот раз Руна изучала его в ответ, позволяя своему взгляду блуждать по нему. Красная форма намекала на то, что под ней скрывается жесткая, эффективная форма. Никакой мягкости. Никакой теплоты. Только непреклонная мускулатура и сила, как в непробиваемой крепости.
У него был сильный, жестокий рот, а его черные волосы были еще влажными от дождя или, возможно, душа. И хотя он, должно быть, измотал себя не меньше, чем она, выслеживая Серафину, он стоял перед ней начищенный и чистый, от пистолета у бедра до латунных пряжек на сапогах, и Руна гадала, если он отчистил кровь с той же точностью, с какой его родители когда-то шили изысканные наряды для королев.
Единственным беспорядком в его облике были костяшки пальцев на правой руке. Они были красными и влажными, словно от удара по чему-то.
Или кого-то.
Кровь Руны горела под ее кожей. Боясь, что он увидит ярость в ее глазах, она посмотрела на него сквозь ресницы, зная, какой эффект это производит на других молодых людей.
"Надеюсь, вы не пострадали во время этого... инцидента?"
Казалось, он уже собирался ответить ей, когда его прервал внезапный, последний звон колокольчиков антракта.
Все трое оглянулись и увидели, что парадное фойе вокруг них преобразилось. Без общающейся толпы его пустота казалась огромной. Люстры над головой вдруг показались слишком большими и яркими, а расписной потолок - более величественным, чем того заслуживали их ничтожные персоны.
Уборщики начали гасить газовые фонари, бросая в их сторону раздраженные взгляды. За дверями зала заиграл оркестр.
Поняв намек, Гидеон начал отступать от брата. "Я заказал ринг на завтрашний вечер. Хочешь пройти несколько раундов?"
Алекс кивнул. "Конечно. Было бы неплохо".
Прежде чем повернуться, Гидеон перевел взгляд с Алекса на Руну и на альков, из которого они оба вышли. Его губы слегка приоткрылись, и в глазах что-то засветилось. Что бы это ни было, он оставил это при себе и зашагал прочь.
Алекс выдохнул.
Руна тихо выругалась. Она позволила ему запугать себя и слишком поздно нашла в себе мужество, упустив шанс получить нужную информацию.
Ее руки сжались в кулаки. Она должна была все исправить, и быстро. У нее было так много времени до того, как Серафину переведут в дворцовую тюрьму.
Разгладив платье, она сменила оскал на милую улыбку, готовясь вжиться в роль, которую так хорошо умела играть последние два года. Заметив это, Алекс потянулся к ней. "Руна, не надо..."
Она вырвалась из его рук.
"Руна".
Он не уследил за ней, пока она преследовала его брата. Ее шелковые туфли едва слышно стучали по мозаичному полу фойе, не давая Гидеону понять, что за ним следят. На данный момент их роли поменялись. Руна была хищницей, а он - добычей. И она приближалась к нему.
В дальнем конце зала, где арки лоджии обрамляли туманный город снаружи, Гидеон повернулся и направился к лестнице. Она вела в ложу, предназначенную для членов Кровавой гвардии.
Мгновение спустя Руна последовала за ним.
Подхватив юбки, она взбежала по ступенькам, отодвинула бархатные занавески наверху и вышла на затемненный балкон в море красного цвета.
Оно кишело охотниками на ведьм.
Руна заколебалась.
Она была Багровым мотыльком - разыскиваемой преступницей, не говоря уже о ведьме, скрывающейся у всех на виду. Но она уже не в первый раз входила в помещение, где было полно людей, охотившихся на ее род. Она делала это сотни раз, не смыкая глаз.
Так почему же внутри нее прорастало крошечное зернышко страха?
Потому что Алекс прав.
В военной комнате, полной оружия, Гидеон был самым смертоносным, и Руна направлялась прямо к его отточенному острию, обнажив горло.
Он не подозревает тебя, сказала она себе, пытаясь успокоить гул в крови. Все эти тупые ублюдки, когда смотрят на тебя, видят именно то, что ты хочешь, чтобы они видели: маленькую глупую светскую львицу. Гидеон Шарп ничем не отличается от них.
Вооружившись этим напоминанием, Руна направилась к свободному месту в передней части ложи. Гидеон откинулся на спинку, положив локоть на спинку. Совершенно расслабленный. Словно предстоящая казнь Серафины его ничуть не тревожила.
Руна набралась храбрости так же, как собирала свое платье. Присев рядом с ним, она спросила: "Не возражаете, если я присоединюсь к вам?"
ШЕСТАЯ
РУНА
Гидеон сразу же отдернул руку от спинки сиденья, пораженный ее присутствием. Когда гул оркестра достиг крещендо, свет в подковообразном зрительном зале померк. Второй акт вот-вот должен был начаться.
"Вообще-то, это место..."
"Я еще никогда не смотрела оперу отсюда", - сказала она, прервав его. Захватывающее чувство опасности охватило ее, когда она посмотрела вниз, на места в партере, которые были заполнены до отказа, за исключением нескольких человек, которые перелезали через других, чтобы занять свои места. "Отличный вид".
В полумраке она почувствовала тяжесть его непостижимого взгляда. "Вполне. Алекс с вами?"
"Нет. Он..." Руна подняла взгляд, и их глаза встретились. От электрического гула волосы на ее руках встали дыбом. Как будто попала в грозу перед ударом молнии.
"Мисс Уинтерс? Все в порядке?"
Вопрос заставил ее задуматься.
Вы - актер, напомнила она себе. И это пьеса.
Но кем она была - героиней, злодейкой или дурочкой?
Дурочка.
"Все замечательно", - сказала она, собираясь с силами. "Я просто обожаю оперу, а вы?"
Свет на сцене вспыхнул, осветив атласные платья и разноцветные блестки актеров, расположившихся на сцене. И еще иллюминатор Гидеона, который наблюдал за ней в темноте.
"Все это так красиво, - продолжала она, вертя в руках свой образ, который хотела, чтобы он увидел. "Костюмы, декорации, пение..." Она одарила его самой яркой улыбкой, на которую только была способна. "Хотя истории могли бы быть и покороче. Намного короче, вы согласны? Я нахожу их немного, ну, скучными, понимаете? И за ними так трудно следить! К тому времени, как они заканчиваются, я всегда немного путаюсь".