Оглянувшись, он увидел, что Крессида смотрит на него с другой стороны. Сквозь серость. Серафина стояла слева от нее. Руна - справа.
Бледные глаза Крессиды сузились на Гидеоне, и он понял, что это еще далеко не конец.
Королева ведьм отступила. От ее движения пыль взметнулась, скрыв ее за собой. Серафина последовала за ней, оставив только Руну, чей скорбный взгляд был устремлен на Гидеона, пока облако пыли не поглотило и ее.
Его руки сжались в кулаки.
«Я никогда не перестану охотиться за тобой, Руна Винтерс. Куда бы ты ни отправилась, я приду за тобой».
В ее отсутствие Гидеон увидел, как что-то порхает в воздухе над пропастью. Маленькое, красное и нежное, его крылья мерцали во мраке.
Багровый мотылек.
Сердце Гидеона ожесточилось при виде этого.
ENTR'ACTE
РУНА
РУНА смотрела на сверкающее море, наблюдая, как разломленный остров вдали становится все меньше и меньше. Она чувствовала себя чужой в собственном теле. Все, что делало ее Руной Винтерс, находилось на этом острове - или уже было там - и она плыла прочь от него.
Пока над головой кричали чайки, а паруса трепетали на ветру, она перечисляла все, что потеряла:
Винтерси, свой дом.
Леди, ее верную лошадь.
Алекс, ее любимый друг.
Руна сглотнула, вспомнив его в те последние мгновения. Он смотрел на нее, полный любви и доверия.
Теперь он никогда не закончит учебу и не напишет больше ни одной песни. Его музыка больше не наполнит ни один зал, заманивая Руну к себе. Она больше никогда не сможет оказаться в его объятиях и знать, что находится в безопасности. Никогда не будет сидеть рядом с ним в опере или на симфоническом концерте. Никогда не будет гулять по улицам Кейлиса рядом с ним.
Его больше не было.
Руна чувствовала себя разломленной под тяжестью его отсутствия. Их мечты о новой жизни разлетелись по разным уголкам земли, и их уже никогда не собрать воедино.
Раздавшийся сзади звук заставил ее отвести взгляд от иллюминатора.
В каюте грузового корабля Руна Крессида сидела за столом вместе с несколькими другими ведьмами, планируя свои дальнейшие действия. Руна наблюдала, как Крессида встала и склонилась над картой, разложенной на столе, прижав кончик пальца к какой-то точке, которую Руна не могла разглядеть. В свете свечей серебрились шрамы, тянувшиеся по ее рукам.
На нее было больно смотреть.
Два года Руна доверяла этой девушке из каюты свою жизнь, считая ее Верити де Уайлд. У нее кружилась голова от мысли, что все это время ее лучшая подруга была не стипендиаткой, а убийцей.
Кто мы теперь друг для друга?
И чего ожидала Крессида от Руны, когда они прибыли на континент?
Все это время Руна невольно спасала ведьм для армии Крессиды. И теперь, когда они узнали, что наследница рода Роузбладдов жива, к ней стекалось все больше ведьм. Грузовой корабль Руны плыл в Кейлис, где королева ведьм собиралась пополнить свою армию и подготовиться к возвращению украденного у них всех - к новому царствованию ведьм.
Руна не была поклонницей Новой Республики, где ее жизнь теперь была поставлена на карту. Но она также не хотела возвращаться к тому, что было до этого режима. Она знала, на что способна Крессида, и не желала менять одно зло на другое.
Но идти ей было некуда. Она не могла вернуться домой, где ее ждали Стражи Крови, чтобы убить. А с уходом Алекса впереди ее ничего не ждало.
Кто-то прочистил горло рядом с Руной, вырвав ее из раздумий. Она отвернулась от иллюминатора и увидела Серафину, ее тонкие руки обхватили кружку с дымящимся чаем.
«Если ты можешь разорвать город пополам, - сказала Серафина, - она захочет узнать, на что ты еще способна. Вдруг ты ей пригодишься».
Руна отшатнулась от этой мысли. «Я не собираюсь быть ей полезной».
Серафина бросила на нее взгляд. «Лучше быть полезной, чем мертвой».
Руна рассматривала молодую женщину рядом с собой, потягивая чай. Из-под кружевного воротничка Серафины выглядывал шрам, отливающий серебром, вырезанный на ее смуглой коже. Но Руна не могла разобрать узор. Возможно, перья.
Птица?
Голос Нэн внезапно возник в сознании Руны: Обещай, что найдешь Серафину Оукс, дорогая.
Руна была так занята выполнением первой части просьбы Нэн, что даже не подумала о второй.
Она расскажет тебе все, что не смогла рассказать я.
«Она хотела, чтобы ты меня обучила», - сказала Руна. Если у нее была хоть какая-то надежда выжить после того, что будет дальше, ей нужна была помощь, которую она могла получить.
«Кто?»
«Моя бабушка».
Тонкие брови Серафины взлетели ко лбу. «Правда?»
«Думаю, именно поэтому она попросила меня найти тебя. Думаю, она каким-то образом знала, что я ведьма».
Опустив кружку, Серафина вздохнула и выдохнула.
«Тебе предстоит многое наверстать», - сказала она, оглядев Руну с ног до головы.
Руна уже собиралась сказать, что не боится усердно работать, что намерена узнать как можно больше, когда Крессида подняла голову и перехватила ее взгляд.
По позвоночнику пробежал холодок.
В выражении лица королевы ведьм было что-то ненасытное. Это был взгляд хищника. Того, кто способен убить невинную Верити де Уайлд и поглотить ее личность так идеально, что никто не заметит. Кто-то, способный заманить в ловушку храброго Гидеона Шарпа, а затем разбить его дух на миллион осколков.
Гидеон.
Руна отчаянно пыталась не думать о нем.
Она оторвала взгляд от Крессиды, не в силах отрицать, что в груди у нее зияет дыра в виде Гидеона, похожая на пулевое ранение.
Он приходил в ее сны каждую ночь. Эти темные глаза, полные ненависти, проникающие прямо в сердце. Его суровый рот проклинал ее имя, клялся выследить ее. Когда она просыпалась, ее щеки были мокрыми от рыданий во сне. Она плакала о нем и о той жизни, о том союзе, который, как она заблуждалась, он хотел с ней заключить.
Руне приходилось каждый раз напоминать себе, что они смертельные враги. Их связывала ненависть друг к другу, а не любовь или привязанность. И именно поэтому было так неправильно, что между ними был океан: капитан Стражи крови так долго охотился за Багровым мотыльком, что без его присутствия она чувствовала себя потерянной.