Управляющий метнул умоляющий взгляд на Уэста:
– Мистер Рэвенел, вы же не станете поддерживать брата в этом безрассудстве.
Уэст вытянул руки, и изобразил, будто взвешивает что-то на ладонях.
– На одной чаше – жизнь полная обязанностей, долгов и нудной работы. А на другой – свобода и удовольствия. Разве выбор не очевиден?
Не дав пожилым мужчинам ответить, Девон поспешил продолжить:
– Курс задан. Для начала я хочу получить перечень капитальных вложений, купчих, процентных доходов, а также полную опись всего имущества в Лондонском доме и имении. Включая картины, гобелены, ковры, мебель, изделия из бронзы, мрамора, столовое серебро, а также содержимое оранжерей, конюшен и каретного двора.
– Вы хотите оценить и весь домашний скот, милорд, – отрешённо спросил Тотхилл.
– Естественно.
– Только не моего коня, – подключился к разговору новый голос. Четверо мужчин посмотрели в сторону двери, где, словно несгибаемый клинок, застыла Кэтлин. Она смотрела на Девона с нескрываемым отвращением: – Арабский скакун принадлежит мне.
Все, кроме Девона, поднялись на ноги, он же остался сидеть за письменным столом.
– Вы хоть иногда входите в комнату так, как обычно делают все остальные? – спросил он резко. – Или у вас привычка подходить крадучись, а потом неожиданно выскакивать, как чёрт из табакерки?
– Я только хотела прояснить, что если вы подсчитываете трофеи, то моего коня прошу убрать из списка.
– Леди Трени, – вмешался мистер Фогг, – с сожалением вынужден сообщить, что в день бракосочетания, вы потеряли все права на своё движимое имущество.
Кэтлин прищурила глаза:
– Я имею право на вдовью часть наследства и на всё имущество, которое принадлежало мне до брака.
– На вдовью часть наследства, – согласился Тотхилл, – но не на остальное имущество. Могу вас заверить, что ни один суд в Англии не сочтёт замужнюю женщину самостоятельной единицей, наделённой законными правами. Конь принадлежал вашему мужу, а теперь он достался лорду Трени.
Лицо Кэтлин стало мертвенно-бледным, а потом красным:
– Лорд Трени раздерёт поместье, как шакал гниющую тушу. Почему он должен получить ещё и коня, которого подарил мне отец?
Разъярённый тем, что Кэтлин выражает ему так мало почтения в присутствии других людей, Девон встал из-за стола и в несколько широких шагов, сократил между ними расстояние. К её чести она даже не вздрогнула, хоть он и был вдвое её больше.
– Чёрт бы вас побрал, – рявкнул Девон, – здесь нет моей вины.
– Конечно, есть. Вы хватаетесь за любое оправдание лишь бы только продать Приорат Эверсби, потому что боитесь принять вызов.
– Язык не поворачивается назвать это вызовом, когда шанс на успех так мал. Скорее полный провал. Список кредиторских задолженностей длиннее, чем моя чёртова рука, счета пусты, а годовой доход сократился вдвое.
– Я вам не верю. Вы хотите продать имение, чтобы рассчитаться со своими собственными долгами, и они не имеют никакого отношения к Приорату Эверсби.
У Девона так и чесались руки что-то разнести. Его всевозрастающую жажду крови мог утолить лишь звук разбивающихся вдребезги вещей. Он никогда не сталкивался с подобной ситуацией. У него не было никого, кто мог бы дать ему верный совет. Ни отзывчивых родственников среди аристократов, ни знающих друзей среди пэров. А эта женщина способна только на обвинения и оскорбления.
– У меня не было долгов, – прорычал он, – пока я не унаследовал эту кучу мусора. Блажь господня, разве ваш муж-идиот никогда не рассказывал вам о проблемах имения? Неужели вы пребывали в полном неведении того, как ужасно обстоят дела, когда вышли за него замуж? Не важно, кому-то придётся столкнуться с реальностью, и да поможет нам всем Христос, похоже, этим человеком буду я, – он повернулся к ней спиной и направился обратно к столу. – Ваше присутствие здесь не желанно, – проговорил Девон, не оборачиваясь. – Прошу вас прямо сейчас удалиться.
– Приорат Эверсби выстоял четыре сотни лет, пережив государственные перевороты и войны с иностранными державами, – презрительно бросила Кэтлин, – а теперь во власти всего лишь одного эгоистичного повесы его разрушить.
Как будто он один был виноват в сложившейся ситуации. И ему одному отвечать за гибель поместья. Провалиться ей в преисподнюю.
Девон с трудом проглотил свой гнев. С демонстративной медлительностью он лениво вытянул ноги и посмотрел на брата:
– Уэст, мы абсолютно уверены в том, что кузен Тео погиб при падении? – холодно спросил он. – Мне кажется более вероятным, что он насмерть замёрз на супружеском ложе.