— Генерал, это Волк Один. Прием. Движение в ста метрах от вас. Оранжевый уровень, повторяю, оранжевый уровень.
Понятно, магов нет, зато оружие есть. Призванных никто не почувствовал, да и мой браслет оставался холодным. Лишь раз он нагрелся, когда знакомый аромат ладана закружился по салону. Я посмотрел на место рядом с Тихоном Федоровичем. Его мантия приподнялась и опустилась обратно на сиденье, а тени сгустились, обрисовав фигуру Жнеца.
— Волк Один, прием. Понял, скоро закончим перестройку маршрута, — ответил Рахмат Алишерович и обратился уже к водителю. — Светозар, иди в объезд.
— Исполняю, ваше превосходительство.
«Что ты здесь забыл?» — я обратился к Жнецу мысленно, чтобы не привлекать внимание остальных.
«Жду, кто первым нарушит главный библейский завет “Не убий”».
Ответ прозвучал сухо, словно кто-то поджег старый пергамент. Треск в интонации, едкий запах, от которого слезились глаза, копоть, оседавшая на коже грязным одеялом. Непроизвольно потерев запястье, я ощутил раздражение. Каждое появление Жнеца заканчивалось одинаково: повсюду проблемы, волнения, а в конце — нападение на меня или отца. Ничего нового.
— Пошел вон, — вслух выдал я, чем озадачил всех сидящих в машине людей.
— Ваше императорское высочество? — удивился Рахмат Алишерович. Он даже убрал палец с наушника и повернул ко мне голову.
— Алексей? — нахмурился Тихон Федорович, но я проигнорировал и его.
Коснувшись ручки, я с щелчком распахнул автомобильную дверцу под общий вздох. На сей раз ни Соловьев, ни Быстриков — никто не преградил мне дорогу. Своеобразная маленькая победа, вкус которой особо ярко чувствовался от желания все прекратить. Бесконечная карусель из паники, недоверия и боязни за собственную шкуру внезапно остановилась.
Мне надоел ужас, испытываемый от каждого шороха или телодвижения незнакомых людей. Я устал от ладана и кладбища, что громоздкой ношей давили на плечи, как бы напоминая: осталось недолго, скоро сердце остановится. А я даже не узнаю, когда и где это произойдет, потому что не слышу его ударов в своей груди.
— Алексей Николаевич!
— Ваше императорское высочество!
В спину раздались отчаянные крики моих сопровождающих, но сквозь них прорывался смех. Все такой же холодный, чуточку хрустящий, точно первый выпавший снег.
«Смелый поступок, Алексей. Но сумеешь ли ты сдержать пламя революции, что десятина за десятиной поглощает страну?»
Вокруг замелькали мундиры вперемешку с одеждой многочисленных людей. Костюмы, рабочие комбинезоны сменяла форма, поверх которых крепились бронежилеты. Два унтер-офицера, держа в руках прозрачные щиты, упрямо отталкивали за линию неприкосновенности плотную массу людей. В них летели камни, различный мусор, кто-то и вовсе додумался до бутылки.
От стеклянного снаряда я ловко увернулся, а вот выскочившему за мной водителю досталось по касательной. Это сыграло мне на руку, дало время, чтобы добраться до десяти надзирателей, которые держали оборону и не давали бестолковой куче разбрестись по окрестностям.
Им дай волю, они бы все светофоры и камеры на выезде из города побили.
— Граждане! Просим уйти с дороги и не мешать движению транспорта. Прекратите бунт. В случае неповиновения будет применено оружие! — в очередной раз прокричал какой-то молодой офицер.
Естественно, никто его не послушал.
— Подите прочь, ироды! — захлебывался словами трясущийся старик. — Никуда не пойдем! Наше дело правое!
Серебристо-белая борода подметала асфальт, однако пожилой мужчина не сдавался. Впалой грудью он попер на сотрудника полиции, рядом с ним тут же вступил в схватку с надзирателем юный бунтовщик. Тот самый, который давеча от дубинки убегал. Темные волосы слиплись от пота, взлохмаченные пряди подхватил и потрепал сырой ветер, сгустивший над головами протестантов черные тучи.
Чем сильнее темнело небо, тем яростнее становились стычки. Обогнув дерущуюся троицу, я схватил за плечо взбешенного полицейского, за что едва не получил удар. Уловил только выражение лица и огромный взор карих глаз: настолько бедняга испугался, когда чуть не ударил цесаревича.
— Оружие, — сказал я коротко.
— Ваше императорское высочество? — не то пискнул, не то просипел мужчина.
— Пистолет мне дай.
Я протянул руку, и оружие легло на ладонь. Сжав ствол, я нащупал предохранитель с обеих сторон, сдвинул его и взвел курок. Все делалось быстро, на глазах ошарашенного полицейского, который все никак не верил, кто перед ним.