Выбрать главу

— Почему ты этим утром такой мрачный? — спросила Кэйт, подходя к нему сзади, и кладя ладони ему на плечи.

— Если честно — не знаю, — ответил он, поворачивая голову, чтобы поцеловать её руку.

— Всё теперь гораздо лучше ожиданий, которые ты мне прививал, — сказала она ему.

Тирион вздохнул:

— Может, в этом и дело. Я не привык к хорошему.

— Ты сказал, что у тебя всё было хорошо после того, как тебе позволили перестать сражаться на арене. Разве тебе не стало уютно и мирно в течение всех этих лет?

— На самом деле — нет, — признался он. — Было тихо, но ощущение было таким, будто я жил в золочёной клетке, в безрадостной тюрьме. Всё было мирно, но у меня ничего не было. Теперь же… — указал он в сторону окна.

— …тебе есть, что терять, — закончила она за него. Нагнувшись, она поцеловала его в щёку: — Это — лучшая часть жизни. Ты заслуживаешь иметь что-то, что можно потерять. Беспокойство из-за этого — лучший признак того, что с тобой случилось что-то хорошее.

— Ага, — согласился он, но не мог избавиться от чувства нависшего над ним рока.

— А что насчёт твоей подружки, — поддела она его. — Лиралл… — она замолчала, силясь вспомнить, как именно следовал произносить это имя.

— Лираллианта, она не была мне подружкой, — поправил Тирион. — Она — моя хозяйка, и, да, ещё и моя любовница, но никогда не было никаких сомнений в том, кто кому принадлежал. — Он снова обнаружил свою руку у себя на горле, нащупывающую ошейник, которого там больше не было.

— Ты сказал мне, что это из-за неё тебе позволили жить без ошейника, — указала Кэйт. — Что она — часть какого-то движения за изменение того, как Ши'Хар обращаются с нами.

— Нельзя взвешивать их действия так же, как человеческие, — сказал Тирион. — Они думают не так, как мы. Ты уже встречалась с Байоваром и Тиллмэйриасом. У тебя уже должно быть какое-то понимание того, насколько они чужеродные.

Кэйт кивнула:

— Я их вообще не понимаю, но вот о женщинах я кое-что знаю.

Он рассмеялся:

— Всё всегда возвращается к этому, не так ли?

— Чем бы ещё она ни была, или ни считала себя, она в тебя влюблена, — объявила Кэйт с некоторым количеством стали в голосе.

— И тебя это заставляет ревновать, — добавил Тирион.

— Нет, — сказала она, но затем поправилась, — ну, может быть, но тут нечто большее.

Он поднял бровь.

— Когда у тебя был секс с Лэйлой, — продолжила Кэйт, — меня это злило, но на самом деле я не ревновала.

— Почему нет?

— Я знала, что ты её не любил. Ты пытался наказать меня. Всё дело было в тебе и во мне. Твоё сердце меня заботит больше, чем всё остальное, — объяснила она.

— Так ты говоришь, что я в неё влюблён? — спросил он. Когда он произнёс эти слова, у него напрягся живот. Тирион знал, что для Кэйт это было чувствительной темой, и он не знал, как распутать клубок его собственных чувств на этот счёт.

— Разве нет?

— Я ненавижу Ши'Хар с пылом, который мне даже не выразить словами.

Кэйт кивнула:

— Да, но мы говорим не о Ши'Хар. Мы говорим о Лираллианте.

Тирион сделал глубокий вдох:

— Я на самом деле не понимал её, когда пришёл сюда. Я был молод и глуп, а она была прекрасна. Позже я понял, что она была моей хозяйкой, и считал, что её отношение ко мне ближе всего к тому, как кто-то относится к дорогому домашнему животному, но чего я не понимал, так это тот риск, на который она пошла.

— Риск?

— Её роща, Ши'Хар Иллэниэл, никогда не брала рабов. Вне зависимости от того, считали ли они их животными или народом, они не верили в причинение ненужных страданий. Она рискнула своим будущим, когда нарушила их правило, и надела на меня ошейник — но этим она спасла мне жизнь. С тех пор я не уверен, смог бы ли я сохранить без неё свой рассудок. Я был один, и люди в Эллентрэа были мне более чужими, чем даже она.

Кэйт подумала о Лэйле, и кивнула. «А она ведь, наверное, одна из самых нормальных», — подумал она. Наблюдая за тем, как Даниэл с трудом находит слова, чтобы выразить свои чувства, она собралась с духом, прежде чем снова заговорить:

— Даниэл, просто будь честным. Я не буду ненавидеть тебя, если ты испытываешь к ней чувства. Это будет нелегко, но я уже больше не девочка.

— Тут другое, — наконец сказал он. — Она хочет учиться. У неё есть сердце, но она себя не понимает. Однако более всего прочего она — семья. Я думаю, что…

Он остановился, не зная, как продолжать.

— Просто скажи это, Даниэл.