Но, что важнее, всё это время проливной дождь продолжал осыпать собой округу. «Подумаешь… дождь», — говорил он, но ощущал себя странно, не так, как обычно, словно это была и не вода вовсе, а нечто другое касалась его тела и стекало под одежду. Казалось, что эти капли могли проникнуть куда угодно, игнорируя все преграды на своём пути: крыши, зонты, одежду и даже кожу. Скоро Марк начал чувствовать себя отсыревшим насквозь, будто этот небесный плач впитывался в его мышцы и кости и проникал куда-то ещё глубже и глубже, туда, где тревожил что-то неизвестное. Поначалу это было приятно, но затем стало как-то невыносимо тоскливо и даже больно. И вот ему уже стало противно гулять по парапету, красуясь пред бесконечно синим небом, а захотелось спрятаться где-нибудь от этого гадкого ливня. Он пошатнулся и склонился в сторону, чтобы спрыгнуть с парапета.
— Нет! — остановившись, закричал он сам себе.
С огромным трудом ему удалось заставить себя простоять под этим дождём, падающим вниз уже не каплями, а целыми струями, ещё полчаса, до тех пор, пока он не окончился. Каждое мгновение этой пытки юноша порывался убежать, но сдерживался, думая о том, что ему до́лжно остаться и вытерпеть это, а то он проиграет даже такое… мелкое сражение. А ведь Марк не сомневался тогда, что таким образом над ним издевается противный душе его создатель.
Глаз луны, словно Медуза, заморозил мальчика и обратил в статую. Он возвышался над безлюдной улицей, гордо выпятив грудь и принимая на себя удар всепроникающего дождя. А тот всё заползал и заползал под кожу, щекоча сердце и печёнку. Стоит ли говорить сколь велико было желание Марка сбежать? Тем не менее он оставался на своём месте, борясь с мертвецкой рукой, что сжимала сердце меж своих хладных пальцев, и держался!
Вот, наконец, спустя час промёрзлый дождь пошёл на спад, и накрапывать стали лишь редкие опоздавшие капли. Стало спокойнее. Юмалов подобрал свою одежду, отмыл её кое-как от крови в реке, стараясь не глядеть в воду, и направился домой. Скоро должен был наступить рассвет.
2. Множество
2.
Поутру Марк собирался в школу, но делал это неосознанно, будто всё ещё находясь во сне. Ему вновь было ужасно лень делать что-либо, словно всё вмиг потеряло свой смысл, но эмоции прошлой ночи и сила воли заставили попробовать прожить ещё один день. Однако даже так первые часы он находился в полудрёме и словно под дурманом. Бабушка Марка это заметила, но промолчала, а через пару часов, придя в церковь, молилась за него своему богу. Сам же мальчик лениво оделся, умываться не стал, в зеркало смотреться — подавно, просто вышел на улицу, имея вид помятый и крайне нездоровый, прошёл несколько шагов прямо, а затем поднял голову высоко вверх и, безмолвно шевеля губами, стал о чём-то размышлять. Таким образом он совсем не смотрел на дорогу и полностью отдался в волю телу. То, однако, оказалось не то предателем, не то насмешливым идиотом, но суть в том, что привело оно Марка вовсе не в школу, а на место вчерашнего убийства.
Там, в переулке, собралась небольшая толпа зевак, обступивших остывшее тело, и пару полицейских, крутящихся вокруг него. Посмотрев на это со стороны, Марк сначала удивился тому, что находится здесь, а после задумался и осмотрелся. Рядом находился магазин одежды. Зайдя туда, он достал из кармана свои сбережения и купил широкополую шляпу, тёмные очки и шарф. Выйдя обратно на улицу, он небрежно намотал всё это себе на лицо, тем самым его скрыв, и, перейдя через дорогу, вошёл в толпу. Пробившись слегка вперёд, Юмалов встал посреди толпы и стал слушать и наблюдать за действиями полицейских, которые проверяли документы жертвы, найденные на трупе. Тем временем подле Марка пара подростков-зевак разговорилась. Один из них был ровесником Марка и даже напоминал его внешне, собственно, он и говорил.
— Каким же психом надо быть, чтобы сделать это!
— Ага, даже мурашки по коже и мутит.
— Чувак, который сделал это, явно очередной сумасшедший шизофреник Я помню похожую историю. В общем, пару лет тому назад мужик один тоже пошёл на улицы и стал резать прохожих. Так когда его поймали, то оказалось, что он думал, будто делает хорошее дело. Всё болтал про апокалипсис, богов и прочее тому подобное. Когда его повязали, то он даже не сопротивлялся, думал, что это пришли откуда-то с небес и что его отправят в чистилище. Потом уж на допросах кричал-орал, мол только смерть освободит людей, мол весь мир в заложниках и прочее тому подобное. Весёлая история, должен сказать. Ну так вот, мне кажется, что это подобный случай. Какой-нибудь псих напридумывал себе дерьма и, не выдержав собственных иллюзий, пошёл резать людей. Наверняка считает, что таким образом становится свободным: переступая мораль, то есть. Только я вот не пойму, а зачем так жестоко было убивать тогда? Зачем это уродство? Впрочем, на черта вообще пытаться понять сумасшедшего, правда ведь?
Дослушав эту историю, Марк прикусил губу и стал скрести ногтями кожу на своей шее. Зубы его стучали в такт настенным часам, почему-то свисающим со стены соседнего здания, и поэтому юноша решил поговорить с парнем. Протолкнувшись через людей их разделяющих, Юмалов дотронулся до плеча мальчика и тихо, почти гортанным голосом произнёс: «Почему вы все считаете меня сумасшедшим? Может, я просто настолько преисполнился в своём познании, что вышел за грани вашей узкой реальности и увидел больше?». Однако лишь когда он договорил свои слова, при этом прикрыв глаза и так нравоучительно покачивая указательным пальцем, он заметил, что плечо, на которое он опёрся, куда-то делось. Недоуменно осмотревшись, Марк увидел лишь пустоту в том месте, где только что стоял мальчик.
— Чего? Куда он делся? — едва сдерживая раздражение и злобу, спросил он второго паренька, с которым говорил пропавший.
— Кто? Ты о чём вообще? — испугался парнишка.
— Тот! С кем ты стоял и болтал сейчас.
— Да я один тут был.
Замерев, Марк медленно поднял раскрытые ладони, облачённые в перчатки, к своему лицу и глубоко вздохнул.
— Не морочь мне голову… а! — он замахнулся и тут же опустил руки вниз. — Да ладно, не важно. У меня есть идея, — громко сказал он и осмотрелся.
Один из полицейских отошёл в сторону, а второй тем временем накрывал тело брезентом или чем-то похожим.
— Я знаю, кто убийца! Знаю! — закричал вдруг Марк и стал пробиваться вперёд сквозь людей.
Все вокруг зароптали и стали оглядываться. Юноша же с лукавой улыбкой, которую он успешно умудрялся скрывать, шёл вперёд, к служителю порядка, при этом постоянно крича, что знает убийцу. Наконец он оказался перед полицейским и посмотрел в его глаза. Всей своей позой Марк пытался показать страх и глубокую неуверенность, он даже задрожал в какой-то момент.
— Знаешь, кто убил? Не бойся, парень, тебе ничего не будет, мы тебя защитим, если что. Скажи: кто убил?
— Кто убил? — переспросил юноша.
— Да.
— Я убил!
Крикнув это, Марк достал из кармана нож и попытался вонзить его в полицейского, но не смог. Лезвие остановилось в паре сантиметров от живота человека. Рука мальчика дрожала, а его лицо замерло в странной, мучительной улыбке. Это продолжалось пару мгновений, в которые никто не двигался. В конце концов Марк коротко и нервно бросил: «А-а, чёрт, не могу!», — плюнул на пол, выбросил нож в сторону и, развернувшись, побежал. Полицейские тут же кинулись за ним. Влетев в толпу, Марк стал расталкивать их руками и быстро пробиваться на свободу. Тут за его спиной прогремел выстрел. Словно кто-то хлопнул по ушам. И люди словно опомнились. Толпа вздрогнула, стала медленно озираться, постепенно приходя в себя и сознавая происходящее. Началась паника. Обернувшись на мгновение, Юмалов увидел, что рука полицейского с зажатым в ней пистолетом была поднята высоко вверх. «Стрелял в воздух», — с облегчением подумал мальчик и продолжил свой побег.