Уже поздно вечером в участок за ним приехала мать. Заплатив господам полицейским денег, она молча забрала его оттуда, даже не заметив многочисленные кровоподтёки на его лице, синяки и красные зубы. Участок осыпало смесью дождя и снега, который Марк называл «снеждь». Прячась от снеждя, мать Юмалова быстро добежала до своей машины и села внутрь. Марк же крайне неторопливо прошёл эти пару метров и с видимым сожалением залез в авто. Они тронулись. Она молча везла его домой к бабушке и дедушке, и от её кожи по машине расползалась атмосфера тяготящая, недобрая и напряжённая.
— Ваше поколение просто ужасно, — спустя пару минут молчания наконец произнесла мать Марка. — Гадкое, ни на что не годное, грубое и всё-всё плохое в нём, что только могло быть.
— Моё поколения ужасно? Оно ужасно недооценено. Оно самое великое, оно могло как уничтожить, так и спасти мир. Но надежды уже пусты, оно будет последним из поколений.
— Ты это о чём?
— Тебе не понять.
— Не груби мне! — возмущённо сказала женщина.
— Я не грублю, — улыбнулся Марк, отчего на свет показались его окровавленные десны.
— А, тогда отличненько.
Приложив лоб к холодному стеклу, Марк заглянул в чёрное ночное небо, в центре которого, словно глаз, сиял лунный диск.
— Некультурно подглядывать за другими, — совсем неслышно прошептал Юмалов.
В это же время Константин Сотин, запыхавшись, бежал по тёмной аллее, за которой виднелась мрачная фигура массивного, низкого здания. Позади него слышался лай собак и чьи-то крики, по ушам бил холодный ветер. Пустой рюкзак за его плечами шатался из стороны в сторону. Перепрыгнув через невысокий забор, парень выбежал на трассу и тут же юркнул под поток стоящих в пробке машин. Быстро перебирая руками и ногами, он забился под длинный грузовик и замер. Совсем скоро послышался громкий топот ног его преследователей. Они стали бегать вокруг машин и высматривать его. Вместе с ними были и собаки; немного побродив среди начавшегося вдруг снегопада, они целенаправленно устремились в сторону грузовика, под которым прятался Костя. Спустя лишь десяток секунд псы уже были совсем близко, и один из них даже стал пытаться пролезть под машину. В этот миг светофор, из-за которого и появилась эта пробка, загорелся зелёным. Медленно и неторопливо, но фура тронулась. Костя, не растерявшись, схватился руками за пару грязных труб и попытался ещё уцепиться ногами. Они поехали. Держаться было тяжело, но он всеми силами ухватился за несчастные, скрипящие под его весом детали. А совсем рядом громко матерился басистый голос, что даже смешило Сотина. Постепенно они стали ускоряться, и Костя даже почувствовал себя в безопасности, как вдруг труба, за которую он держался, визгливо скрипнула и оторвалась. От неожиданности он разжал вторую руку и, конечно, тут же упал вниз. Спустя мгновение грузовик скрылся, и он остался лежать посреди дороги.
— Оу, ну ладно, — пробормотал Костя, провожая красную фуру глазами.
Сразу же его заметили злосчастные преследователи: трое сурового вида мужчин, одетых в чёрные одежды с большими жёлтыми надписями «Охрана», вышитыми на груди. Вскочив на ноги и едва выскочив из-под колёс проезжающей мимо машины, Сотин вновь побежал. Перепрыгнув через мусорные баки, стоящие на самой обочине дороги, он рванул в сторону двух рядом стоящих домов. Меж ними было расстояние где-то в полметра, и в эту несчастную щель и юркнул Костя. Тяжело дыша, он быстро оказался на другой стороне и, оглядевшись, побежал в ближайший переулок.
Через десятка два минут погоня наконец окончилась. Константин, упершись о свои колени, стоял в мрачном дворе и пытался перевести дух. Откашлявшись, он достал из кармана дешёвый телефон, на котором можно было лишь звонить, да и всё. Замёрзшей рукой набрав номер, он стал ждать ответа и одновременно с этим осматриваться. Совсем рядом яркой вывеской горел окрашенный в кислотные цвета бар. «Я в баре «Daydreaming», жду тебя», — кратко проговорил он, когда телефон взяли. Когда же Сотин заходил внутрь заведения, то приметил на ступеньке капли красной и очень старой крови, которую даже снег не смог отмыть. Она горела ярким и странным светом, при этом умудряющимся быть незаметным. Пожав плечами, Костя вошёл внутрь.
Внутри это был самый что ни на есть обычный бар с обычным барменом и стойкой, но разве что со странным контингентом. Все посетители в нём были дети, притом очень юных возрастов, одетые либо чересчур «по-взрослому», либо совсем по-детски. Они сидели за столиками и, провожая Сотина мутными взглядами, большими глотками пили крепкий алкоголь. Изредка из тёмных уголков помещения доносились чьи-то пьяные и грубые выкрики, произносимые, однако, ребёнком, а потому звучащие невероятно комично. Поморщившись, Костя сел за барную стойку и заказал себе обыкновенного молочного коктейля. Бармен усмехнулся и стал исполнять заказ.
— Странно встретить здесь человека вашего возраста, — заговорил бармен.
— Понимаю. Вы сами-то не пьёте?
— Нет, не пью.
— Понятно… — безразлично отозвался Костя и, упав на стойку, стал лениво ожидать встречи, при этом слушая забавные в своей строгости и серьёзности разговоры детей. Иногда он улыбался, а пару раз даже почти рассмеялся.
Спустя полчаса дверь в бар отворилась, и на пороге показалась Полина. Растрёпанная и усталая, о чём, словно сигнальные огни, говорили её мешки под глазами.
— Ну наконец-то ты позвонил, а то я…
— Ты не спишь? — перебил её Костя.
— А-а, да. Я пытаюсь работать.
— Работать? Кем?
— Собой, — фыркнула девушка. — Просто пытаюсь сделать мир… может, чуточку лучше. То тут, то там, всякими способами.
— Ещё одна… хотя способы, конечно, разные, — Косте вспомнился Марк, с которым они вчера общались. Тот, по его мнению, тоже пытался сделать мир лучше, но не видел иного выхода, кроме как в начале уничтожить всё.
— Ты это о чём сейчас?
— Извини, просто задумался. Я о Марке, том твоём друге, с которым ты меня недавно познакомила.
— Не извиняйся, сколько раз тебе говорить! Бесит уже. Да и ведь ты на самом деле нисколько не чувствуешь раскаяния, по лицу ведь видно. И что там насчёт Марка?
— Марк… у него грандиозные планы, куда как интереснее твоих мелких дел. Чего ты там, педофила раскрыла на неделе, да? Да каких-то мошенников ещё. А вот он… — Костя сдержанно рассмеялся, будто вспомнил что-то смешное. — Я ему помогаю. Как раз только что выполнял одну его безумную просьбу.
— Помогаешь ему? Че-е-го? — возмутилась Полина. — А мне ты ни разу в жизни не помог. Да это просто подлость!
— Я всегда говорил, что подлец. Хотя тут ты, конечно, врёшь. Я же только и делал всегда, что помогал тебе!
— Может быть, хе…
— Но и не суть, понимаешь, он такой же, как я. Может, всем кругом кажется, что мы другие, но нет, мы… будто бы один человек, пошедший немного разными путями. Так или иначе, а он достал мои самые потаённые и жуткие мысли и вынес их на свет. Это ужасает и невероятно привлекает.
— Даже не буду спрашивать, о чём это ты, всё равно не ответишь.
— Правильно.
— Так что ты делал для него?
Сотин посмотрел на свою подругу, улыбнулся и произнёс: «Завтра увидишь. Совершенно точно увидишь». Несколько минут они просидели в молчании, пока Поля вдруг не вскочила со своего места.
— Как же вы меня бесите оба! Из себя выводите, — сказала она. — Ну как это только возможно, а? Раз начал говорить, то договаривай.
— Зачем ты позволяешь нам себя бесить? — приподняв правую бровь, удивлённо спросил Костя. — Да и вообще влиять на тебя… я этого не понимаю, бред какой-то.
— А разве не должна?
— Позволишь несколько перефразировать Эпиктета? — задал вопрос Сотин и тут же продолжил, не дожидаясь ответа. — Если бы кто-то вручил твоё тело кому-нибудь из окружающих, то ты бы возмутилась, а то, что ты доверяешь свой разум чуть ли не случайному встречному, тебя не беспокоит?