Мне слишком долго не удается сбежать от синеволосого мужчины после того, как я украла его часы. Не потому, что он меня поймал, нет, а потому, что он не переставал со мной разговаривать. После того как я наткнулась на него и хитростью стащила аксессуар с его запястья, стало ясно, что бедняге до смерти хочется выплеснуть сплетни на всех, кто готов ему улыбаться и кивать.
Я уже готова была отправиться домой и считать, что вечер удался, когда в Лут вошла высокая фигура, полностью одетая в черное. Он идет уверенной походкой, так противоречащей догадке, что бездомные приспособились, надеясь привлечь к себе как можно меньше внимания.
Но этот человек… от него трудно отвести взгляд.
Он одет в свободную черную рубашку на пуговицах, заправленную в узкие черные брюки и разделенную простым ремнем. Воротничок рубашки наполовину расстегнут и распахивается на ветру, обнажая часть загорелой груди. Черты его лица с такого расстояния нечеткие, но смоляно-черные волосы спадают на лоб беспорядочными волнами. Засунув руки в карманы, он широкими шагами продвигается вглубь рынка, выглядя хладнокровным и собранным.
Он не местный. Это видно по тому, как он оглядывается по сторонам, словно вбирая в себя все вокруг. Скорее всего, он из Нападения, элита высшего статуса или благородная кровь, которая редко ступает в трущобы. По его походке, по блеску его ботинок я вижу, что этот человек несет гораздо больше, чем несколько жалких шиллингов. Я прищуриваюсь, пытаясь понять, куда он мог сунуть серебро.
Вот.
На ноге, прикрепленный ремешком к поясу, висит мешочек, который многие ильинцы используют для ношения мелочи. Особенно уверенные в себе, понимая, что незащищенный мешочек — легкая добыча для вора. Легкая добыча для меня.
Моя последняя, невезучая цель на сегодня.
Хорошо, что у него такой высокий рост, иначе я бы потеряла его в толпе людей. Я наблюдаю, как женщины всех возрастов вытягивают шеи, пытаясь получше разглядеть красивого незнакомца, прежде чем он растает в людской массе. Я протискиваюсь сквозь толпу и следую за ним, пока он не выходит с главной дороги между торговыми тележками на менее людную улицу. Я встряхиваю волосами, позволяя длинным волнам рассыпаться по плечам, и срезаю улицу, направляясь к нему наперерез. Зигзагообразный переулок выводит меня на ту же улицу, по которой шел незнакомец, и теперь я направляюсь прямо к нему.
Когда мы сталкиваемся, я не свожу глаз с земли.
Следуя своей обычной привычке, я позволяю себе попятиться назад от удара, борясь со всеми инстинктами, призывающими меня встать на ноги и устоять на них. Сильные руки обхватывают меня за талию и не дают упасть, оставляя его сумку с деньгами открытой и доступной для таких ничтожеств, как я. Я хватаюсь за переднюю часть его рубашки, делая вид, что делаю это рефлекторно, чтобы сохранить равновесие. На самом деле мне просто нужна была причина, чтобы держать руки так близко к его телу и не выглядеть при этом подозрительно.
Голодные мальчики из Лута не ощущаются так.
Эта мысль улетучивается, когда я запускаю руку в кошель у него на бедре, и мои пальцы обнаруживают, что на поясе у этого человека небрежно болтается по меньшей мере двадцать шиллингов. Должно быть, он очень уверен в своих силах, раз разгуливает по Луту с таким количеством… ну, добычи.
У меня возникает соблазн сорвать мешочек и убежать, прекрасно понимая, что он догонит меня через три длинных шага. Но, не зная, когда еще представится такая возможность, я отказываюсь уходить, не взяв хотя бы половину того, что лежит в его сумке.
Но он почувствует разницу в весе, если я возьму половину.
У меня голова идет кругом.
Тогда отвлеки его.
Задумав все это в считанные мгновения, я быстро и тихо сжимаю половину монет в кулаке, затем осторожно вытаскиваю руку из мешочка и прижимаюсь к нему. Затем я медленно отрываю взгляд от его частично обнаженной груди, где за складками рубашки проглядывает край темной татуировки.
Наконец мои глаза встречаются с его глазами.
Это как смотреть в грозу.
Его глаза цвета грозовых туч, оседающих над Ильей, дыма из труб над головой, украденных серебряных монет, зажатых в моем кулаке. Его черные длинные ресницы полностью контрастируют с его стальными серыми глазами, которые сейчас окидывают мое лицо. Шок поднимает его темные брови, сжимает острую челюсть, подчеркивает сильные скулы.