Я знаю, что у меня есть время только на один удар, прежде чем она оправится и отбросит меня своим разумом. Поэтому я делаю так, чтобы этот удар был засчитан.
Я надеваю отцовское кольцо на средний палец и наношу сильный удар правой в висок, попадая в очень чувствительное место на ее голове.
И вот она уже в отключке.
Но ненадолго. Она очнется в ближайшие пару минут, а к тому времени я уже заблужусь в лабиринте и, надеюсь, буду далеко. Потому что, когда мы встретимся в следующий раз, я чувствую, что она разобьет мое сердце на месте.
Я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги, тело болит. Каждый сантиметр моего тела кричит в знак протеста, пошатываясь при каждом шаге. Но я заставляю себя идти вперед, набирая скорость.
Я снова теряюсь в безумии лабиринта, размышляя над каждым своим шагом, размышляя, привел ли бы меня к победе другой путь.
Налево или направо?
Налево. Определенно налево.
Определенно нет, так как это тупик.
Каждые несколько минут я слышу крик боли или звуки борьбы, смешивающиеся с криками толпы за этими стенами. На путях встают прицелы, пугающие меня настолько, что я едва не пробиваю половину из них. Но как только они видят, что я приближаюсь, они уходят с дороги, как могут. Мне жаль их, жаль, что то, чему они были свидетелями, навсегда впечаталось в их мозг.
Лабиринт перестраивается в десятый раз, заставляя меня сходить с намеченного пути на новый.
Мне хочется кричать.
Я сворачиваю направо по случайной тропинке и останавливаюсь.
В конце узкой тропинки — открытый круг с песком.
Центр.
Победа.
Моя победа.
Глава 58
Кай
Сама земля находится под моим контролем. Можно сказать, что я держу весь мир на ладони, хотя это очень драматическая интерпретация моей силы. Точнее, той силы, которую я заимствую.
Стена лабиринта передо мной рушится. Лианы и листва, составляющие живую изгородь, погружаются в землю, ускользая под песок. Я бегу вперед, протягивая руку с силой Блума, чтобы разрушить стены или расколоть их пополам.
Я разрушаю каждый кусочек лабиринта рядом с собой, распутывая лианы и ветви.
Я создаю четкий и широкий путь, надеясь, что бегу в правильном направлении. И я не сбавляю темп. Живые изгороди расступаются, чтобы я мог пробежать сквозь них, а другие сползают обратно в землю, откуда проросли.
Крики толпы усиливаются с каждой разрушенной стеной. Звук моего имени эхом разносится по залу, но я не обращаю на него внимания, сосредоточившись на своей способности.
Сосредоточившись на способности, которая мерцает.
Сила внутри меня тускнеет.
Блумы, наконец, поняли, что я делаю, и, несомненно, убегают из лабиринта, пытаясь выйти из зоны моей досягаемости.
Я расщепляю стену перед собой, создавая проход, по которому могу бежать. Он растет, растет и растет, а потом…
останавливается.
Способность вытекает из моих костей, оставляя меня бессильным и бессмысленно держащим вытянутую руку у изгороди. Я протискиваюсь сквозь образовавшуюся дыру, колючки и ветки цепляются за меня.
Я слышу, как за моей спиной восстанавливается лабиринт, как Блумы пытаются исправить нанесенный мною ущерб. Но уже слишком поздно.
Я уже добрался до центра.
Я вхожу в открытый круг, заполненный лишь песком и двумя фигурами внутри него. Первая появилась из прохода в лабиринте напротив моего, и вспышка серебра, сверкнувшая на свету, подсказала мне, кто это.
Пэйдин хромает. Кажется, что все ее тело волочится, даже когда она толкается, чтобы бежать. Ее нога и тело в крови, в синяках.
Я начинаю двигаться вперед.
Но ее взгляд не находит меня. Нет, эти голубые глаза устремлены на фигуру в центре круга. Шаги Пэйдин замедляются, становятся неуверенными, как будто она снова в моей спальне, где я учил ее танцевать.
И вот она уже мчится навстречу преступнику, которому суждено умереть.
Глава 59
Пэйдин
Внезапно я снова не могу дышать, и мне смутно кажется, что Блэр вернулась выдавливать воздух из моих легких своей невидимой хваткой.
Я раскачиваюсь на месте, ноги погружаются в песок подо мной на краю круга.
Мне мерещится что-то. Должно быть, мне мерещится.
Пошатываясь, я бегу вперед, спотыкаясь и переходя на бег. Я заставляю себя бежать быстрее, не обращая внимания на боль, отдающуюся в ноге.
— Адена?
Этого не может быть. Этого не может быть.
Ее прекрасная фигура разбита и истекает кровью. Ее колени погрузились в песок, а руки крепко связаны за спиной. Слезы стекают по ее некогда сияющей, темной коже, которая теперь потускнела и залита кровью.