Я застываю на месте, каждая частичка меня наполняется яростью. Но я натягиваю на лицо холодную маску, игнорируя его последнее высказывание и обращаясь к первому. — И как же мне тебя называть? Король или трус? Лжец или убийца? Все это было бы уместно, ты не находишь?
Он разразился смехом, и я едва сдержал гнев, услышав его. Руки трясутся, я сжимаю их в кулаки по бокам, ногти впиваются в ладони. Слова вылетают изо рта прежде, чем я успеваю их остановить. — Ты убил ее.
Он хмыкает, как будто это его забавляет. — Кого, твою маленькую подружку? — Его глаза вспыхивают, выдавая гнев, который он так долго скрывал. — Нет. Ты убила ее. Я предупреждал тебя об Испытаниях. Я предупреждал тебя держаться подальше от моих сыновей. Из-за тебя мое королевство выглядит слабым. Ты выставила моих наследников слабыми. — Он выплюнул это слово, испытывая отвращение к собственной плоти и крови. — Кай помогал тебе в Испытаниях, бегал за тобой во время бала. Будущий король обведен вокруг твоего пальца, выболтал все секреты и сведения, которые тебе были нужны. Ты — убийца, Пэйдин. — Он делает шаг ко мне, и я замираю на месте, качая головой. — Ты забываешь, кто ты есть, Трущобница. Обыкновенная, обреченная на смерть. Ты — ничто.
— Тогда почему ты не убил меня? — кричу я. — Если ты знал, что я такое, то почему не убил меня, как делал это со всеми остальными Обыкновенными?
— Потому что ты была мне нужна живой, — просто отвечает он. — Но теперь ты мне бесполезна, и, поскольку Испытания не убили тебя, я получаю удовольствие сделать это сам. — Он делает паузу, и его губы кривит усмешка. — Можешь ли ты прочитать, что я собираюсь делать дальше с помощью своих Экстрасенсорных способностей?
Внезапная серебристая вспышка смешивается с дождем.
На меня замахиваются мечом.
Глава 64
Кай
Колено врезается мне в позвоночник. Что ж, у кого-то есть желание умереть.
Я кручусь, легко вонзая лезвие, которое выхватил у последнего убитого, в грудь этого человека, проталкиваясь сквозь прочную кожу, обтягивающую его. Я чувствую знакомые брызги крови, забрызгивающие мою одежду, мое лицо. Я весь в ней. Я выдергиваю клинок, позволяя человеку упасть на землю с грохотом.
У них у всех есть желание умереть.
На арене царит полный хаос. Имперцы и члены Сопротивления сталкиваются друг с другом, одни в белом, другие в кожаном. Обыкновенные, Элитные и Фаталы сражаются бок о бок.
Это причудливо.
И только поэтому бой еще не закончен. Если бы не Фаталы и Элитные, присоединившиеся к Сопротивлению, это была бы кровавая бойня. Но их все равно значительно меньше, чем Имперцев, которые сейчас заполняют Чашу.
Ко мне приближается фигура в черной маске, кожаные доспехи насквозь пропитаны кровью и дождем, который хлещет на нас. Я опускаю ноги на скользкий бетон, позволяя ему дойти до меня. Самое сложное в этом бою — не знать, кто перед тобой: Обыкновенный, Элитный или Фатал. Я едва успеваю дотянуться до него своей силой, прежде чем он оказывается на мне.
Я ничего не чувствую. Обыкновенный.
Но не стоит недооценивать.
Он метнул в меня два ножа, смертельно острых и умело взмахнутых. Его кинжалы режут быстрыми движениями, заставляя меня отступать назад. Я уворачиваюсь от удара, который должен был перерезать мне шею, и наношу быстрый удар в открытый живот. Он хрипит, но кожа, покрывающая его грудь и живот, смягчает удар. Я перебираю в памяти окружающие меня силы, чувствуя, как десятки их гудят под кожей.
Почему мне кажется неправильным сражаться с обычным человеком необычным способом? До сих пор я использовал только свою силу, чтобы убить их, избегая использования способностей. Это почему-то кажется мне жульничеством, а я люблю побеждать в поединках честно. Я даже не прикоснулся ни к одной из способностей Фаталов, хотя чувствую их, мощные и сильные. Чтобы правильно использовать одну из их способностей, могут потребоваться годы тренировок, поэтому я придерживаюсь того, что знаю, — убиваю руками и знакомыми способностями, которые меня окружают.
Он вонзает свое лезвие мне в грудь.
Предсказуемо.
Я ловлю его запястье и выкручиваю, смутно слыша его крик боли, когда другой кинжал вонзается в мое сердце. Я поворачиваюсь, едва не пропуская смертельный удар, и вместо него получаю неглубокий порез вдоль ребер.
Все еще держа его за вывернутую руку, я отгибаю клинок назад, хватая его за плечо. Затем я дергаю его вперед. Его собственный нож глубоко вонзается ему в грудь, глаза расширяются, когда он смотрит на рукоять в своей руке и на лезвие в своей груди.