Я качаю головой. Я не могу думать об этом сейчас. Я не позволю своим мыслям о Кае отвлечь меня от текущей задачи.
Ведь теперь я убью его отца.
И снова я вижу, что симметрия — это отвратительная вещь.
Я не потерплю поражения.
Кровавая улыбка короля.
Я не дрогну.
Истерический, издевательский смех.
Я не буду испытывать угрызений совести.
— Слабачка. Как и твой отец…
Меч, который я вонзаю ему в грудь, заставляет его замолчать.
Мои следующие слова звучат пусто, ужасающе спокойно: — Это за моего отца.
Он испускает слабый, хриплый вздох, поднимает голову от земли и смотрит на нанесенные мной повреждения. Его глаза расширяются при виде собственного меча, зарытого глубоко в его груди. Вслед за вздохом раздается булькающий звук, кровь затекает в уголки рта и вытекает из раны.
Я ничего не чувствую к этому человеку, умирающему у моих ног, умирающему от моей руки.
— А это, — я кручу рукоять меча, вызывая у короля крик, когда еще больше его плоти разрывается на куски, — это за Адену.
Он издает придушенный всхлип, когда я выдергиваю меч и бросаю его на землю. Я поворачиваюсь и нахожу свой кинжал, лежащий в нескольких футах от меня. С каждым шагом к нему я чувствую себя все сильнее, несмотря на то, что каждая рана ослабляет мое тело.
Серебристая рукоятка отцовского кинжала заляпана дождевой водой, кровью и грязью, как и я. Капли воды стекают по моему лицу, жаля открытые раны, когда я переворачиваю кинжал в руке. Я переворачиваю его раз, два, ощущая знакомый вес.
— А это тебе за меня, сукин сын.
Я пускаю кинжал в полет.
Глава 66
Пэйдин
Лезвие находит свою цель, направляемое моей ненавистью, моей душевной болью, моим бессердечием. Оно вонзается в горло, мгновенно прекращая хриплое дыхание.
Я вся дрожу, глядя на труп убийцы, который смотрит в ответ на существо, только что ставшее им.
Голова короля откинута в сторону, в горле застрял кинжал моего отца, глаза расширены и насторожены. По моей щеке скатывается слеза, смешиваясь с бисером дождевой воды, стекающей по лицу. Я вытираю ее окровавленными руками, не понимая, почему мне хочется плакать.
Может быть, это сожаление?
Нет. Не сожаление. Не раскаяние. Ничего даже близко похожего на чувство вины.
Это облегчение.
Я делаю неуверенный шаг к нему, намереваясь выхватить кинжал и броситься наутек.
Что-то привлекает мое внимание.
Я поворачиваюсь в сторону движения, несмотря на то, что мое тело кричит в знак протеста. Мой взгляд падает на блестящие, немигающие глаза. Девушка небольшого роста, со смуглой кожей и еще более темными волосами. Она моргает, ее глаза проясняются, а затем на ее лице появляется выражение ужаса.
А потом она бежит.
Зрение.
Я моргаю под дождем, глядя вслед удаляющейся девушке, которая, вероятно, только что записала, как я убиваю короля. Я едва успеваю осмыслить происходящее, как слышу тяжелые шаги по каменному туннелю справа от меня.
Я колеблюсь.
Мой кинжал.
Он мне нужен. Он должен быть у меня. Я…
Кто бы ни направлялся по этому туннелю, он идет быстро. Мне нужно выбраться отсюда. Я понятия не имею, друг этот человек или враг, и не собираюсь выяснять.
У меня нет ни минуты. Ни единой секунды, чтобы схватить свою драгоценность, а разбитое сердце — моя самая болезненная рана сейчас.
А потом я бегу.
Каждая частичка меня горит. Мое тело кричит, залито кровью, шатается от слабости. Но я не могу остановиться. Когда я добегу до конца дороги, справа будет лес и…
Мимо меня проносится нож, задевая своим острым лезвием предплечье.
Я поворачиваю голову и, споткнувшись, замираю от увиденного.
Все его тело в крови. Волосы слиплись от пота и крови. Между пальцами зажато тонкое лезвие, рука поднята и готова метнуть его в мою сторону.
И что-то щелкает при виде его.
Я вдруг снова оказываюсь в своем старом доме, прячусь за приоткрытой дверью и наблюдаю, как меч вонзается в грудь моего отца. Меч держит мальчик с волнистыми черными волосами, мальчик с серыми глазами, полными страха, мальчик, который только что стал убийцей.
Я вздрагиваю, глядя на те же черные волосы, те же серые глаза и того же убийцу, стоящего передо мной. При виде его сейчас воспоминания о той ночи вдруг становятся яснее, чем когда-либо прежде.
Кусочки головоломки, из которой состоит моя разрозненная память, начинают вставать на свои места.