Я не колеблюсь и бегу по улице так быстро, как только могут нести меня мои ноги.
Адена.
Я останавливаюсь перед нашим маленьким переулком и сглатываю комок в горле при виде того, как она сидит за Фортом, напевая, пока шьет. Я все это воспринимаю, направляясь к ней. Каждый кусок мусора, который мы вместе собирали, чтобы согреться ночью. Каждый клочок одежды, сваленный рядом с ней во время работы. Каждый локон волос, выбившийся из беспорядочного пучка на затылке. Темные брови сосредоточенно нахмурены над ореховыми глазами.
Увижу ли я ее когда-нибудь снова?
Я пытаюсь выкинуть эту мысль из головы, опускаюсь на землю и сжимаю ее в объятиях. Она удивленно вскрикивает, быстро отбрасывает свою работу и крепко сжимает меня. — Я тоже рада тебя видеть? — Она смеется в мои волосы и отстраняется, обеспокоенная моим внезапным проявлением привязанности. — Ты… в порядке?
Я встречаюсь с ее глазами, запоминая золотые вкрапления. — Я ухожу, А.
— Что? — Выражение ее лица в равной степени испуганное и скептическое.
— Они отправляют меня на Испытания. Видимо, люди хотят, чтобы я была там. — Я замялась. — В развлекательных целях, конечно. — Я слабо улыбаюсь, но ничто не может остановить выражение ужаса на ее лице.
Она подносит мягкую коричневую руку ко рту, вздыхая: — О, Пэ… — Она осекается, не зная, что сказать, что сделать. — Но ты… У тебя нет способностей…
— Все будет хорошо, — говорю я, пытаясь убедить и ее, и себя. — Я буду…
— Не смей говорить, что будешь в порядке, — фыркает она, когда гнев на время заглушает страх. — Пэ, Испытания и так смертельно опасны, но если они узнают о том, кем ты не являешься, они…
— Убьют меня, — заканчиваю я за нее. — Я знаю. — Страх снова заглядывает в глаза Адены, проникая в нее с такой силой, что я боюсь, как бы она не рассыпалась. Грустная, маленькая улыбка появляется на моих губах, когда я принимаю ее. Я покидаю единственного человека, который знает меня, единственного, кому могу по-настоящему доверять. Она была постоянной частью моей жизни, якорем, без которого я буду дрейфовать.
Но это к лучшему. Без меня ей будет безопаснее.
— Я могу это сделать, — мягко говорю я. — Я создана для этого.
Адена ошеломленно кивает, уже зная это. Она знает, как мой отец начал обучать меня, когда ему стало ясно, что его маленькая девочка — Обыкновенная, обреченная на смерть.
Она знает, как в пять лет моя жизнь изменилась, не успев начаться. Отец усадил меня к себе на колени и прошептал, что я не такая, как все, что я должна притворяться тем, кем не являюсь, если хочу расти с ним рядом. Это была наша маленькая игра, сказал он. Игра в притворство. Игра, в которой он уже выбрал для меня идеальную роль на всю оставшуюся жизнь.
— Что такое Экстрасен, папочка? — Этот вопрос до сих пор так ярко звучит в моей памяти, хотя прошло уже более тринадцати лет с тех пор, как я его задала.
Отец только тихонько хихикнул — казалось бы, простой звук, который я хотела бы запомнить. — Экстрасенс, Пэди, — это модное слово, обозначающее человека, обладающего наблюдательностью. Сила, которую можно подделать с помощью многолетней практики. То, чем не обязательно быть одаренным, но чему можно научиться. — При этом он провел пальцем по кончику моего носа. — И я собираюсь научить тебя. Таким образом, мы всегда будем вместе.
Если бы только смерть умела давать обещания.
Вдруг меня снова затягивает в удушающие объятия. — Вернись ко мне домой, Пэ. Пожалуйста? — Голос Адены приглушенно звучит в моих волосах. — Ты — все, что у меня осталось, ты знаешь.
Больше всего на свете я хотела бы, чтобы эти слова не были такой ужасающей правдой.
Когда мать Адены заболела, лечить ее пытался, скорее всего, мой отец. Целители — редкость в трущобах, и люди нуждались в нем так же сильно, как и любили его. Но даже Элитные имеют свои пределы, а Смерть, похоже, не знает границ. А поскольку Адена никогда не знала своего отца, он мог быть тем самым зеленоглазым торговцем, которого я ограбила сегодня утром, если бы мы только знали.
С губ срывается болезненный смешок. — А ты — все, что у меня осталось, А.
— Хорошо. — Она фыркает и отступает назад, чтобы посмотреть на меня. — Тогда тебе лучше найти способ вернуться ко мне. Если кто и сможет выбраться из этих чертовых Испытаний, так это ты. — Она смотрит на меня вызывающе решительно. — В худшем случае ты проиграешь и вернешься домой. В лучшем — ты выиграешь эту чертову штуку.
Я разражаюсь смехом от этой абсурдной мысли. — Я буду стараться для тебя, А… — Проглотив комок в горле, я добавляю: — Я буду навещать тебя. Обещаю. Я найду способ. Если понадобится, пойду пешком.