Я подумываю соврать еще немного, сказать, что все было не так уж плохо, что жить в трущобах было легко. Но, похоже, мне вдруг захотелось быть честной.
— Вы имеете в виду жизнь в трущобах? — Она моргает, удивленная моим прямолинейным ответом. — Рассказывать особо нечего. Жизнь на улицах — это вообще не жизнь. — Я смотрю ей прямо в глаза, а затем поворачиваюсь лицом к притихшей толпе. — Последние несколько лет голод и холод были единственным постоянным явлением в моей жизни. Но не только моей. Есть десятки других людей, которые спят на том же твердом булыжнике, что и я. Десятки других, готовых на все ради одного шиллинга. — Я сделала паузу и перевела дыхание. — Жизнь в трущобах — это выживание сильнейших. Так что в каком-то смысле я подготовлена к этим Испытаниям лучше, чем кто-либо другой.
Тила в шоке смотрит на меня, явно не ожидая такого ответа. Затем в ее карих глазах мелькает что-то похожее на жалость. Я ненавижу это. Мне не нужна ни ее жалость, ни жалость толпы. Я хочу перемен.
Она быстро переходит к более легкомысленным вопросам о тренировках и моих товарищах по конкурсу. — Как ты думаешь, кто будет твоим главным соперником?
— Хм… — Я заправляю прядь волос за ухо, обдумывая свой ответ.
— Может быть, принц Кай? Учитывая, что он способен использовать любую силу? — предлагает Тила.
— Не мою, помнишь? — Я облегченно смеюсь, и она тоже. — С ним проблем не будет. На самом деле, посмотрим, как далеко он продвинется в этих Испытаниях без меня, чтобы спасти его. — Я мило улыбаюсь, когда толпа разражается хохотом, практически чувствуя, как глаза Кая прожигают дыру в моем затылке.
— Хорошо, Пэйдин, последний вопрос. Что ты ожидаешь получить от Испытаний?
Я открываю рот, намереваясь изречь отработанный девиз Испытания Чистки, как это делали все остальные. Как и полагается. Но когда мои глаза фиксируются на стеклянном ящике надо мной, фиксируются на нынешнем и ожидаемом короле, слова вылетают изо рта прежде, чем я успеваю прикусить язык.
Неправильные слова.
— Выживание. Я рассчитываю выжить.
Я чувствую, как тысячи глаз устремляются на меня.
Тиле удается медленно моргнуть, а ветки тиловых волос развеваются по ее лицу от легкого ветерка. Наконец, она прочищает горло и встает, чтобы направить меня к сцене.
— Ну что ж, — пытается она вести себя естественно, — покажи нам, на что ты способна!
Теперь я смотрю на нее не мигая.
Как, черт возьми, я должна это сделать?
— Почему бы вам не выбрать случайного человека из толпы, а я… я буду читать.
О чем это я, во имя Чумы, говорю.
Тила улыбается и кивает, явно радуясь возможности что-то сделать. Я смотрю, как она поднимается по ступенькам из Ямы и начинает идти вдоль рядов людей, улыбаясь и махая рукой. После нескольких минут раздумий она наконец указывает на девушку, сидящую несколькими рядами выше. Бедная девушка выглядит озадаченной, но осторожно встает и спускается в Яму под руководством Тилы.
Когда она устало подходит ко мне, я понимаю, что она не может быть намного старше меня. Ее короткие каштановые волосы в сочетании с веснушками, усыпавшими ее лицо, придают ей неизменно невинный вид. Я улыбаюсь и протягиваю ей руки, желая продемонстрировать это.
— Не волнуйся. Я не укушу, — мягко говорю я, когда она делает небольшой шаг назад. Я одариваю ее, как я надеюсь, теплой улыбкой, и она медленно протягивает мне свои загорелые руки. Осторожно взяв их в свои, я быстро наблюдаю за ней, а затем закрываю глаза.
У меня есть все, что мне нужно.
Я вспоминаю потускневшую цепочку на ее шее и висящее на ней потускневшее большое кольцо, которое было едва заметно за складками ее рубашки. Я тоже сохранила кольцо отца после его смерти, только ношу его на большом пальце. — Я чувствую… горе. Ты, — я сжимаю ее теплые руки, делая глубокий вдох, — ты потеряла очень близкого тебе человека. Некоторое время назад. Своего отца?
Я открываю глаза и вижу ее приоткрытый рот. — Да, — тихо говорит она, даже когда Тила кладет руку ей на плечо, чтобы усилить ее голос. — Да, он умер четыре года назад.
— Я очень сожалею о твоей потере. Я знаю, каково это — потерять отца. — Я не свожу с нее глаз, хотя мне отчаянно хочется взглянуть на короля в его блестящей коробке.
По толпе прокатывается общий вздох, пораженные тем, что я могу знать такие личные подробности.
И они хотят еще.
Тила выбирает одного человека за другим, чтобы спуститься в Яму, и каждый из них ждет своего прочтения с большим нетерпением, чем предыдущий. Я рассказываю о них случайные и личные вещи, которые не должен знать посторонний человек.