Судья – парень на вид не старше третьекурсника – командует:
– Боров, долго телишься, встань у сетки. Эй, княжна, спуститесь со ступеней! Санитарам мешать будете в случае необходимости первой помощи.
– Хорошо, если что – я запасной боец.
Оглядываюсь: Алла в футболке и коротких шортах стоит у выхода из октагона. Черные волосы стянуты в хвост, брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию. Обнаженные бедра сияют белизной, словно начищенный фарфор.
Тяжко вздыхаю. Ну что за феминистический мир! Неправильный мир! Девушки не должны заступаться за таких здоровых лосей, как я. И похрен на всякие уровни контроля живы.
– Княжна, мне не нужна помощь. С моей стороны один боец – я.
– Против пятерых? – она качает головой. – Не пойдет.
– Десять секунд подождите, – кидаю судье.
Выскакиваю за арену. Резко подхватываю черноокую красавицу под попу, поднимаю выше. Ойкнув и схватив меня за плечи, она растерянно смотрит на меня снизу. Хвост ее на секунду взлетает и касается моего лица.
Медленно несу ее прочь от арены. Оказавшись в плену моих рук, она не говорит ни слова. Ноздри ее слегка трепещут, словно вдыхает мой запах. В свою очередь аромат ее цветочных духов заставляет мое сердце биться чаще. Само собой наше дыхание находит одинаковый ритм.
Ученики вокруг смотрят, улыбаются, обсуждают – мне плевать. Нахожу Аксюка и вручаю ему драгоценную ношу. Медленно разжимаю руки. Спускаясь, Алла скользит по моему телу. Нежные ладони все еще на моих плечах, легонько касаются большими пальцами шеи. Отпускать не хочется, но пересиливаю – сжимаю ее за талию и разворачиваю лицом к болгару. Слегка подталкиваю.
– Держи свою женщину, – рычу я в гневе. Неужели он бы позволил Алле участвовать в этом мордобое? Хорош воздыхатель!
Женя стоит столбом, вытаращившись на меня. Меня бесит его растерянность. Мужчина не должен колебаться, когда на кону здоровье любимой женщины! Эмоции бурлят, внутри астрального тела вскипают многрагранники Яка. Наружу вырывается бурный психический поток:
– ДЕРЖИ. ЕЕ.
Аксюк тут же хватает за плечи Аллу, его пальцы дрожат. Княжна отталкивает друга детства не глядя – она смотрит только на меня, не мигая. Словно завороженная.
– Я не его! – громко, а затем в несколько раз тише: – Я твоя…
С трудом тушу псих-волны разбуженного фрактала. Не сразу выходит.
– ТОГДА. СЛУШАЙСЯ. МОЕГО. СЛОВА. – Стоп, третий фрактал, хватит, назад. Перевожу дыхание. – Сейчас я дерусь один. Поняла?
– Да, – она уставилась в мои глаза, как в пасть удаву, и повторяет: – Поняла.
Делаю два вдоха, окончательно успокаиваясь. В полном молчании зала возвращаюсь на арену. Из зрителей кто-то тихо выдыхает:
– Твою мать, это что сейчас было?
– По всем признакам «Устрашение»…. Ставку можно еще поменять?
– Поздняк метаться. Но не дергайся так – люмпен точно не Кмет. Его «колодцы» пустые – Дагер в чат скидывал скрины медсправок. Значит, показалось.
– Вить, хорошо же тебе показалось, раз твои губы так трясутся.
– Отстань!
Судья недовольно смотрит на меня – похоже, до арены псих-шторм не достал. Кабанчик вон тоже не выглядит обескураженным.
– Набегался? – судья.
– Ага.
– Хм… Бой длится, пока один из бойцов не сдастся или не потеряет сознание. Затем противник для тебя, Бесонов, сменяется на следующего. Всего у тебя пять боев, если вынесешь.
– Ага.
– Бой!
– Тебе крышка! – Кабанчик первым бросается с кулаками.
Уклоняюсь, заставляя пробежать парня три лишних шага вперед. Еще не обернувшись, Кабанчик пытается ударить меня наотмашь, но поздно – рука уже в захвате. Чувствую мощное сопротивление доспеха – сломать не выйдет. Тогда быстрое восходящее скручивание плеча, несильный толчок в спину, и голова Кабанчика вминается в сетку. Прутья мнутся, но ему хоть бы хны. Поднимается и бегает глазами по арене, пытаясь сориентироваться.
Пока не опомнился, хватаю за уши и дергаю назад. С громким шлепком он плюхается на спину. Тут же пытается вскочить – снова роняю подножкой. Метит кулаком – отвожу в сторону и, используя инерцию, подсобив пенделем, опять опрокидываю. Еще долго вожусь с ним в таком ритме. Ментальный доспех – крепкая штука. А кирпичей и бордюров под рукой нет. Но обычный Ученик не удержит доспех дольше получаса подряд. Нужна хоть секундная передышка.
Двадцать минут проходят в усталом пыхтении падающего и поднимающегося Кабанчика и недовольном бурчании зрителей.
– Какой неуловимый, прямо Гудини…
– Блин, простолюдин, конечно, держится молодцом, не спорю. Но когда же это кончится?