Разворачиваю ее спиной. Когда мои кисти сжимают ее голый мускулистый живот, колени Кали становятся мягкими. Она пошатывается, как будто ее голова закружилась. Девушка в моих руках становится послушной и податливой как марионетка.
Согнув в талии, кладу Кали животом на скамейку у стены.
— Что…что ты собираешься делать? — испуганный шепот наполняет маленькую комнату.
Задираю топик и глубоко поглаживаю твердую спину вдоль позвоночника.
— Как что? — дружески хмурюсь. — Тонизирующий массаж. А ты другое подумала?
— А!… — отзывается Кали. — Нет, его.
Мы оба смеемся.
А затем мои пальцы вжимаются в нее с силой, и она издает протяжное:
— У-у-у-у-у-у….
Через пятнадцать минут выходим в спортзал. В октагоне ждет рефери, его роль исполняет третьекурсник.
Возле клетки нас ждут моя команда, мои девушки и подруги Кали. Мне кивает розовлосая Кира, потупив взгляд. Стас молодцом — достал где-то табуретку и полотенца. Олег сбегал за водой. В противоположном углу октагона уже стоит соперница — сероглазая Серафима. Судя по нахмуренному лицу, драться девахе не очень хочется. В чем дело? Белоснежка зажала для подруги информацию, что Кали моя девушка? Скверно пахнет. Междоусобиц мне не хватало еще между моими девушками.
Кали входит в клетку.
— Барышни, капу наденьте, — предупреждает рефери. — Дежурная целительница устала уже восстанавливать выбитые зубы.
— Я не барышня, — бурчит моя протеже, запихивая в рот полоску из пластика.
За сеткой моя команда вовсю изучает соперницу Кали. В частности ее крупную грудь — глубокий вырез майки этому способствует.
— А она офигенная! — выдает зелноволосый Кирилл.
— Она враг девушки нашего капитана, — взбрыкивает верная Евдокия. — Значит, и наш тоже.
— Эх, Евдокия, я и не против. Как раз я сейчас на том этапе жизненного пути, когда любая девушка это враг, которого я жажду повергнуть.
— Повергнуть в постельной битве, — кивает солидарный Олег.
Меня окликает Вика:
— Бес, ей не сделать всех четверых, — указывает красноволасая на Кали. — Нужно будет выставить ей замену, если не хочешь чтобы она считалась проигравшей. Я могу выступать как девушка ее же парня.
— Не только ты, — замечаю я. — Есть еще желающие?
Мой сощуренный взгляд Белоснежка правильно истолковывает.
— Есть, — недовольно говорит. — Могу быть запасной.
— И будешь. Иди переодевайся.
Вика смотрит вслед удаляющейся Белоснежке.
— Почему она?!
— Потому что нужно помогать друзьям исправлять их ошибки. Не согласна?
— Хм… — барышня лишь супится.
Рефери командует:
— Бойцы в центр.
Кали и сисястая встают друг против друга.
— Бой длится до потери сознания либо пока один из участников не сдастся. Дальше выходит следующий противник. Правила понятны всем? Брюнова? Менская?
— Да.
— Понятны.
— По углам разошлись, — рефери дожидается, пока девушки встанут у сетки. — В бой!
Кали срывается, как Гончая, кулаки словно молоты летят в мордашку Серафиме. Сисястая даже не успевает закрыться, спасает только доспех. Но и он не вечен. Это понимает и Серафима, поэтому отступает, но тем самым дает Кали место для размаха. Оля разворачивается на носках и выстреливает ногой сисястой в лицо. Доспех пробивается, Серафима падает. Опустившаяся ступня Кали вминает ее буфера в ребра, и девка орет:
— А-У-У-А-А-СДА-А-АУСЬ.
Кали отталкивают к сетке, санитары уносят охающую сисястую с пробитой грудиной.
Я вбегаю с табуреткой в клетку. Кали падает на нее, набирает воду из протянутой бутылки, полощет и сплевывает в ведерко. Обрызгиваю шею девушки водой, остужая.
— Больше никаких финтов с ногами, — наставляю. — Слишком тебя выматывают. Максимум лоу-кики, но без хай-киков, поняла?
— Да, — кивает послушно.
Говорю тише:
— У твоей следующей противницы слабая растяжка — так что и она тебя тоже ногой в лицо не приложит. Отдохни, используй руки.
— Да.
— Бойцы в центр! — снова кричит рефери.
Кали встает, я убираюсь с табуреткой и прочим.
— Бой! — машет рукой рефери.
Одновременный рывок соперниц навстречу друг другу. Худощавая блондинка ускользает от хуков Кали, даже умудряется зацепить ее по корпусу. Чем злит мою девушку. Разворачиваясь в очередном броске она разит противницу локтем в висок. Доспех гаснет, оглушительно хрустит кость, кровь бежит по волосам цвета пшеницы. Худое тело падает мешком, настил заливает кровью. Санитары уже внутри, за ними в очереди ждет и уборщица со шваброй наготове.