Еще удивляет розоволосая Кира — подруга Кали кричит очень странное:
— Сдохните, убийцы детей! Еще раз сдохните!
Постепенно ученики успокаиваются, мерно мерцают «колодцы», на юных лицах довольные улыбки. Поорали, сбросили напряжение, заодно и меридианы немного закалили.
— Фу-ух, — расслабленно выдыхает Кирилл. — Чувствую прямо прилив сил. Еще пару таких медитаций — и можно ранг Воина смело получать.
— Ловлю на слове, — тут же подкалываю я. — Если не получишь — смоешь с головы эту зелень.
— Черт! — ругается расстроенный парень.
— Конов! — тут же одергивает его тренер Аделина. — Десять кругов по залу живо! Остальные — разминаться.
Ученики расходятся по татами. Начинают разогревать мышцы перед отработкой ударов. Шея, руки, ноги, спина — надо хорошо размять перед резкими движениями.
Смущенно теребя розовые локоны, Кира наклоняется к Кали:
— Оля, а Бесу не нравятся цветные прически? — тихо спрашивает крашеная ученица.
— Терпеть не может, — не глядя на подругу, подтверждает моя девушка.
— Черт… — выдыхает Кира.
— Веникова! — Алмакаева строго смотрит на ученицу. — Тоже десять кругов.
— Простите, — краснеет Кира и пристраивается за Кириллом.
Дальше занимаемся отработкой ударов, а затем с молчаливого согласия тренера увожу своих парней на индивидуальную тренировку. Кали с грустью смотрит мне вслед. Да, возможно, ее тоже стоило бы полностью приобщить к настоящему развитию. Но, честно, меня разрывают сомнения. С одной стороны я хочу всегда видеть ее по правую руку, хочу вместе с ней рвать на клочья демонов, хочу пробиваться сквозь кипящую бурю сражений навстречу моей Кали. С другой стороны — я просто хочу ее. Как женщину, как мать своих будущих детей… Хм, София нервно закурила в сторонке.
В любом случае, выбор за Кали. Битвы рано или поздно найдут ее сами. И только ей решать — отказаться от отчаянной борьбы, оставшись дома у очага, либо выйти навстречу накатывающим валам врагов. Запретить, велеть сидеть дома? Дикие птицы умирают в неволе.
После тренировки я сижу в своем кабинете, который мне выделила София. За окном уже светит ядовито-желтый полумесяц. На звонке Сербина — нежным томным голосом предлагает мне встретиться.
— А по-собачьи встанешь? — с зевком проверяю я ее податливость.
— С радостью! — восторженно кричит.
По-прежнему, пернатая как пластилин — гни аппетитное тело куда хочешь. Всё разрешено.
— Я подумаю. — Да ни за что! — Ты вообще размышляла, почему на меня не действуют твои «семь грехов», в частности похоть?
— Конечно, сотни раз.
— И?
— Не знаю, — честно признается. — Даже то, что ты демоник, не должно спасать тебя от влияния парамиты. Тем более от такой незапятнанной, как у меня.
Хмыкаю — самооценка у пернатой, конечно, зашкаливает. Считает себя воплощением добродетели. Интересно, что это нисколько не мешает ей соблазнять школьника.
— У меня есть псионический фрактал как у Генерала Яка.
— Но все Генералы живы.
— Потому и сказал — как. — Рано ей козыри скидывать.
— Ну возможно… — с сомнением протягивает Сербина.
— Ладно, расскажи мне сказку на ночь про инферно. Зачем они дурят католикам мозги? Зачем заливают им про священные войны и Спасение?
— Чтобы выпустить в мир Орду и истребить человечество.
— Злыдни злыденские, — киваю. — Но люди-то им чем не угодили?
Сербина замолкает, словно собираясь с мыслями.
— Инферно служат Хаосу…
— Так они тоже демоны? Твари из Нижних миров?
— Нет. Они намного большее, чем воплощение осевшей психической энергии, которое и является демонами.
Вот так закрутила! Я чешу висок. Пернатая явно пытается меня запутать, отвечая как нудный ботан.
Резко открывается дверь, вбегает Алла. Не стесняясь, княжна хватает меня за руки.
— Бес, тут такое! — тяжело дышит, явно бежала.
Легко поглаживаю ее по черным волосам и целую в щеку, вдохнув сладкий цветочный запах.
— Отдышись, Ал.
— Что там за женский голос? — раздается из телефона.
— Пока, Сербина, дела зовут, — обрубаю звонок. Теперь мой взгляд обращен к княжне. — Что случилось?
— Вика, — выдыхает Алла. — Только не злись на нее, пожалуйста. Ей тяжело далось то, что теперь тебя надо делить с другими. Она же строптивая, сам знаешь.
— Знаю, — пытаюсь улыбнуться по-доброму, но, наверно, мне не дано — Алла только вздрагивает, и я прекращаю попытки. — Бить ее не буду. Сильно.
Доболтался — напугал красавицу. Княжна бледнеет. Подхватывая ее за затылок, прижимаюсь губами. Наше дыхание замирает, мы наслаждаемся друг другом.