Он рассчитывал встретиться с новым наплывом нежити, поэтому из двух имевшихся комплектов он взял разные части. На тело накинул плотную кожаную куртку, покрывавшую большую часть тела, на руки нацепил металлические перчатки, на ноги — наголенники. В угоду свободным движениям и возможности дать дёру, если начнёт прижимать, броня была подобрана именно таким образом.
Возле ворот города царила паника. Люди толпой заваливались внутрь стен вперемешку с выставленными снаружи патрулями гвардии.
За обезумевшей толпой гнались тёмные силуэты скривлённые и изуродованные. Это были всё те же неуклюжие зомби, только их скорость и проворность стала как будто значительно больше. Иначе не объяснить, как эти еле ползавшие дохляки теперь умудрялись гасить фонари патрульных один за другим, не оставляя тем шансов.
Крики агонии воинов, заживо разрываемых мертвецами, разносились по всей округе, а вскоре к ним присоединились голоса беззащитных беженцев. Какофония истеричных звуков сводила некоторых с ума, у кого-то подкашивались ноги от страха, и они падали под ноги тех, кто продолжал бежать.
— Перекрыть ворота, опустить решётку!!! — Скомандовал командир гвардии, наблюдая с высоты стен творящийся бардак.
Исполнение этого приказа означало обречение на смерть сотен людей и, тем не менее, его незамедлительно привели в исполнение. Металлическая решётка с заострёнными в нижней части зубцами рухнула на головы беженцев, перекрыв людской поток. Возле решёток оставалось только несколько человек, разделённых холодной оградой с семьями, которые ждал незавидный конец.
Бертольд с секирой наперевес подоспел к самому тяжёлому моменту развернувшихся событий. Люди за воротами стали жертвой во имя спасения многих, и изменить это решение невозможно.
— Прошу, заберите ребёнка! Спасите моего малыша! — Умоляюще кричала женщина с младенцем на руках.
— Приподнимите ворота! Дайте хотя бы малышам пролезть! Уроды, скоты, чтоб ваши дети тут оказались! — Орал мужик, расталкивая соседей по несчастью, чтобы дать протиснуться вперёд самым младшим.
Множество рук тянулось сквозь решётку ворот, лица людей впивались в неё из-за усиливающейся толкучки. От этой давки некоторые теряли сознания, не имея возможности элементарно набрать в лёгкие достаточно воздуха.
Члены гвардии холодно относились к этому зрелищу. Почти все они имели жильё в пределах города, знали, что их семьям ничего не угрожает ровно до тех пор, пока опущена тяжёлая прочная преграда. И всё же человеческий фактор никто не отменял, среди полсотни солдат нашёлся смельчак, возомнивший себя особенным. Юноша медленно подошёл к механизму, рядом с которым стоял его товарищ, а затем что-то шепнул тому на ухо. Однако, спустя мгновенье, парнишка со всей силы врезал кулаком товарищу в шлем, оглушив и оттолкнув его в сторону, после чего схватился за механизм, чтобы приподнять ворота.
Бертольд, неотрывно наблюдавший за этой картиной, терзался внутренним голосом, звавшим поддержать совершаемое преступление. Спасти ещё хотя бы несколько человек, хотя бы детишек. Смекнув, что натворил гвардеец, кузнец, не раздумывая, ринулся тому на выручку. Кто-то должен был отогнать железных псов гвардии, ринувшихся к механизму ворот всем скопом.
В то же время, под воротами образовался небольшой зазор, в который пытались пролезть все без исключения, однако могли сделать это только самые маленькие, взрослым просто не хватало места, чтобы протиснуться. Женщина с младенцем, кое-как опустившись пониже, из последних сил протолкнула внутрь тканевый плачущий свёрток. Мужик, ругавшийся на стражу, стал ещё озлобленнее расталкивать и избивать обезумевших людей, параллельно проталкивая в зазор детишек, что ещё могли хоть как-то пошевелиться в удушающей тесноте.
Юноша-гвардеец, удерживавший механизм, не собирался идти на уступки и поднимать решётку ворот ещё выше. Нельзя было рисковать целым городом, но ещё несколько детей, пропустить всего несколько ради чести своей и гвардии, давшей обещание защищать народ, а не бросать на произвол судьбы.
Наверное, спустя небольшой промежуток этот небольшой подвиг мог завершиться добровольной сдачей двух дезертиров, однако нашлась сила, способная обойти человека-гору, успешно отмахивавшегося секирой от группы солдат, закованных в железо. Ледяная глыба в треть роста человека прилетела точно в юношу, отбросив того на несколько метров. После такого он уже не поднялся, а лебёдка механизма снова рухнула, лишив беженцев последней надежды.
Бертольд, заметив знакомую фигуру верхом на чёрном жеребце, бросил идею отмахиваться от гвардейцев и тотчас был закован в цепи, не имея возможности даже узнать жив ли парнишка, державший лебёдку.
— Если кто-то ещё хочет проявить себя, — выходите вперёд! — Громогласно заявил примчавшийся Гримдас Ар Зайн, — установить стражу рядом с лебёдкой! Никого не подпускать к воротам! Знайте, вы сделали, что могли, не обрекайте на смерть ещё больше людей и своих товарищей!
И только советник договорил, как произошло немыслимое. Воздух наполнил едкий запах, исходивший от главного входа в Дамбир. Разинув рты, присутствующие наблюдали за металлом решётки, который плавился быстрее любого мороженного в летнюю жару. Вместе с тем, находившиеся по ту сторону беженцы, кричали от боли. Едкая зелёно-коричневая субстанция, пожиравшая решётку, также задела многих из них, а кого-то и вовсе заживо расплавила, оставив лишь отдельные части тела и костей.
— Гвардия к бою! Держать строй! — Крикнул командир со стены, завидев, как мертвецы оживились, устремившись ко входу в город, — несите больше ламп! Стрелки приготовились!
Солдаты сомкнули ряды, выставив перед собой щиты с копьями, обозначив мощный авангард. Стрелки занимали позиции на лестницах крепостной стены, в бойницах и ближайших домах, в которые приходилось вламываться против воли жильцов, если те ещё не оставили своё жилище.
Внезапное событие, перевернувшее всю ситуацию с ног на голову заставило дрогнуть даже советника. Спешившись, он приказал отпустить Бертольда.
— Сейчас самое время для твоих выходок, но потом тебя ждёт суд и даже не надейся на снисхождение.
— От тебя дождёшься — тихо буркнул кузнец, смотря в след уходящему аристократу.
Он забрал конфискованную секиру у гвардейца, а затем подбежал к телу юноши, про которого все позабыли ввиду новых опасных обстоятельств. Постанывая, дрожа от холода, парнишка лежал в раскрошившихся осколках льда, некоторые из которых растаяли прямо на его лице, оставив маленькие холодные капельки, стекавшие за шею. Юноша скрёб пальцами по металлическому панцирю брони, словно хотел освободиться от него. Однако, из-за дополнительных крепежей сорвать сдавливающую грудь железяку было не так просто.
— Потерпи-потерпи немного — бормотал Бертольд, копошась обеими руками в застёжках.
Аккуратно раскрыв панцирь, человек-гора приподнял нижнюю часть лёгкой мягкой куртки, выступавшей последним слоем одежды юноши. Около нижних рёбер у него медленно разрасталась гематома. Пока что её очертания малозаметны и в большей мере были красными, чем синими, но признаки серьёзного ушиба на лицо. Гримдас явно не рассчитывал своих сил, нанеся такие увечья.
— Де… ти… — сипло произнёс парнишка, залившись кашлем, от которого во рту у него образовались кровавые сгустки.
— Спаслись, они спаслись. Как тебя зовут?
Размытый взгляд юноши никак не мог сфокусироваться на говорившем с ним человеке, однако, он сумел расслышать его слова. Лёгкая улыбка проявилась на лице молодого человека, и он опустил тяжёлые веки с последней мыслью: “Значит, не напрасно”.
Бертольд спешно приложил ухо в области сердца, встретившись лишь с безмолвной тишиной. Здоровяк поднялся в полный рост. Поджав губы, он ещё раз осмотрел тело незнакомого парня, после чего оттянул его ближе к стене, оставив в сидячем положении, чтобы не потерять среди других, если битва зайдёт слишком далеко. Кузнец не знал, по какому принципу оживают мертвецы, но был уверен, если парнишка снова поднимется на ноги в виде нечисти, то именно он избавит его от бренного бытия.