— Эй-ей, не советую тебе этого делать. Я пришёл по поручению советника короля Гримдаса.
— Какого Гримдаса, оборванец? Ты сам на мертвяка похож больше, чем на человека, давай пристрелю, чтоб не мучался! Только стой смирно!
— Сокол, выбей ружьё из его рук — попросил я стража, веря в его избыточную меткость.
Гвардеец не придал значения трём моим товарищам. Вероятно, после тяжёлой ночки он привык, что тут и там в кучах трупов происходят какие-то шевеления и потому был максимально сосредоточен на мне. Сокол быстро среагировал, послав стрелу точно в цель из-за чего ружьё в руках гвардейца развалилось на части, а сам он чуть не рухнул со стены от неожиданности и испуга.
— Я не буду повторять! Позовите Гримдаса, иначе я сам зайду внутрь, и это точно никому не понравится!
— Стой там!
Жаль, что идиоты способны понимать только язык силы.
Я взялся осматривать поле, на котором совсем недавно кипела жизнь. Женщины, мужчины, дети, — вчера я сумел защитить их, а сегодня они изувечены и брошены собственным народом. Никогда не думал, что лично увижу настолько тотальную несправедливость. Или же это извращённая форма справедливости, которую мне не понять? Обойтись малой жертвой, чтобы спасти большинство. Так они рассуждали в стремлении сохранить свои шкуры?
Ещё раз глянул на ледяную глыбу. Перед ней на высоте нескольких метров висел обуглившийся кусок толстой металлической решётки. Жаль, но жертва оказалась напрасной.
_ _ _
К тому моменту, как Гримдас прибыл к разрушенным воротам, мой отряд заметно подчистил территорию. Теперь на поле всё было на своих местах, мёртвые уснули навечно, живые стояли на пороге города. Окинув взглядом окрестности, советник сделал жест рукой, словно прихлопнул муху на невидимом столе, и ледяное заграждение тут же осыпалось.
— Выглядите ужасно. Кто вас так сильно потрепал? — Не церемонясь задал он вопрос, когда мы встретились за стеной.
— Лич.
— Лич? — непонимающе переспросил Гримдас.
Никак не привыкну, что всем здесь надо объяснять наименования давно известные на Земле.
— Повелитель нежити, он плевался чем-то очень едким. Думаю, ваши железные ворота тоже он расплавил.
— И вам удалось пережить его заклинание? — С интересом уточнил советник, оглядывая мои волдыри, которые с каждой минутой становились всё менее заметными благодаря регенерации.
— Как видите, удалось. А вы, похоже, не смогли помочь тем людям. — Мотнул я головой в сторону ворот, где гвардейцы и добровольцы вовсю освобождали проход от оставшегося нагромождения тел.
— Я не мог предсказать столь скорого нападения. Вы можете осуждать моё решение, но оно было единственно верным.
— Дать им убежище лишь на одну ночь, проще ведь некуда, однако вы предпочли оставить их на произвол судьбы. И ради чего?
— Клайм, не переступайте границы дозволенного, вас здесь не было, когда всё случилось, и вы не в праве оспаривать решения совета.
— Никто с вами и не спорил, ваше превосходительство — саркастично ответил я.
— Как ты смеешь! — Решился выслужиться какой-то гвардеец перед своим господином, наставив на меня свой меч.
— Убери оружие! — Одёрнул его Гримдас, чему солдат не посмел воспротивиться, торопливо и неловко засунув клинок обратно в ножны, — я так полагаю, наш уговор более не имеет никакой силы, однако вы своими глазами видели нашего врага, за сведения о нём, я обещаю вам и вашим спутникам щедрую награду.
— Лучше подготовьте награду к тому моменту, когда я вернусь в следующий раз, а сейчас мне нужна новая броня.
— Пойдёте к Бертольду?
— Ага — отмахнулся я, пройдя вперёд.
— Можете обратиться к другим кузнецам, у них наверняка найдётся что-то подходящее.
— Мне нужен Бертольд, и только он.
— Тогда ждите приговора, он обвиняется в тяжком преступлении.
— Чего? — Невольно нахмурившись спросил я.
— На этом всё, если нужен кузнец, обратитесь к одному из офицеров, вас отведут в ремесленный квартал.
Как всё так обернулось? Меня ведь не было меньше суток…
Не стал доставать многоуважаемого аристократа. Когда он отправился решать какие-то свои вопросы с гвардией, я хотел было подойти к косящемуся в мою сторону мужичку, тому самому, из рук которого Сокол выбил ружьё. В отличие от большинства, он по некоторым причинам мог быть посговорчивее остальных.
— Простите, вы дядю Бертольда ищите? Вы его друг? — Выскочив из-за угла небольшого деревянного домишки, спросила маленькая девочка, очевидно, подслушав разговор.
— Да, а ты его знаешь?
Девочка неуверенно посмотрела мне за спину, её явно смущали стражи, заметно отличавшиеся по виду от гвардейцев, но от того не менее устрашающие. Да и сам я всё ещё выглядел так себе. Надо заиметь нормальную одежду для таких вот случаев.
— Не переживай, они помогают мне победить злого колдуна, и дядя Бертольд тоже хотел помочь, но его куда-то спрятали. Ты случайно не знаешь, куда?
Будучи полным профаном в общении с детьми, я беспокоился, что ребёнок испугается ещё сильнее, однако глаза девочки загорелись любопытством.
— Дядя рассказывал нам сказки про злых колдунов, они всегда проигрывали против сильных героев, хи — она приложила ручки лодочкой к губам и носику, скрывая восхищённую улыбку, — значит, вы герой! Я знаю, где его спрятали. Помогите ему, пожалуйста.
— Мы обязательно поможем. Как тебя зовут?
— Я Эмили, господин.
Глава 18
Ведя нас через улицы города, Эмили многое рассказала о себе. Например, она была ребёнком из сиротского приюта, за которым как раз присматривал Бертольд. Не забыла упомянуть и главную женщину в приюте, — тётушку Амину, строгую, ворчливую и противную, зато заботливую.
Также девочка любопытствовала о моих “героических” подвигах, и почему у стражей глаза под шлемами светятся. Пришлось рассказать об эпической битве с каменными великанами и таким образом уйти от ответа на второй вопрос. Благо, история, основанная на реальных событиях, получилась достаточно увлекательной.
— Он там — ткнула девочка указательным пальцем в широкое двухэтажное здание, отличавшееся от других решётками на окнах, замурованных в камень.
То была самая настоящая тюрьма, холодная и угнетающая своим видом даже снаружи.
— Спасибо, Эмили, я тебе очень признателен.
— Господин Клайм, приходите к нам в гости вместе с дядей Бертольдом.
— Обязательно — улыбнулся я, помахав девочке на прощание.
Что ж, впереди самая сложная часть. Чтобы не заваливаться в кабинеты всем скопом, приказал Соколу и Артуру побыть снаружи и никого не трогать. За полчаса ведь ничего страшного не случится, если они никому не будут мешать, правда?
Кованая деревянная дверь здания со скрипом поддалась, и на входе в холодном каменном коридоре меня встретил охранник с алебардой:
— Кто вы и по какому вопросу прибыли?
— Мне нужно кое-что обсудить с Бертольдом. Говорят, его сегодня привели сюда.
— Без разрешения начальника тюрьмы или вышестоящего по званию, вы не можете вести переговоры с узниками, уходите.
— А где ваш начальник тюрьмы?
— Уходите немедленно, по особому распоряжению сегодня никого не пустят дальше порога — строго и чётко проговорил гвардеец, а затем полушёпотом добавил: — серьёзно, вам не стоит задерживаться, сам король прибыл сюда, и он явно не в духе.
Я тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Пожалуй, сегодня мы с его величеством очень похожи, возможно, именно на этой грустной ноте и сможем найти общий язык.
— Слушай, а как зовут вашего короля?
— Вашего?! — Эхом раздался грубый громогласный мужской голос из пустого проёма, расположенного дальше по коридору.
После этого вопроса охранника как судорогой свело. Уверенная осанка резко куда-то пропала, а глаза замельтешили по сторонам.