КОНЕЦ ПРЕДАТЕЛЯ
В отделении уголовного розыска раздался телефонный звонок.
— Копылов? Здравствуйте, дружище! — Иван Прокофьевич узнал голос генерала Кравцова — начальника эвакуированной в Уральск Ворошиловградской летной школы.
Генерал прокашлялся:
— Извините за беспокойство, есть важное и неотложное дело. Прислать машину?
— Не надо, сейчас буду.
Школа находилась недалеко от управления внутренних дел на Советской улице. Через полчаса Копылов поднялся на второй этаж. Его встретил адъютант.
— Проходите, генерал ждет вас.
Кравцов вышел из-за стола, подал руку, кивком головы показал на стоящий у стены диван:
— Прошу! — присел рядом сам. — Обратиться к вам заставило чрезвычайное происшествие…
— Слушаю вас, товарищ генерал!
Антон Черных был призван в армию в Каменец-Подольском районе Хмельницкой области. Тридцатилетнему долговязому и всегда чем-то недовольному парню не хотелось идти на фронт. Сын репрессированного кулака, он ненавидел Советскую власть и в душе радовался приходу гитлеровцев.
Когда наши войска оставили столицу Украины, Черных незаметно отстал от своей части и пробрался в Киев.
Добыл штатский костюм из разграбленного мародерами магазина одежды.
Убежденный, что с Советской властью покончено, Черных чувствовал себя в безопасности. В Киеве встретил старого знакомого, которому удалось бежать из мест заключения и по фальшивым документам устроиться дворником. С приходом фашистов стал полицейским, помогал новой власти вылавливать коммунистов, партизан, евреев и расправляться с ними.
— Скажу прямо, Антошка, дело твое неважнецкое, назад пути нет! За дезертирство сразу к стенке поставят. Поступай-ка лучше к нам, в полицию. Проявишь усердие — навар будет, может, золотишком обзаведешься.
Через несколько дней Черных уже с полицейской повязкой на рукаве в паре с Егором, так звали его знакомого, рыскал по городу в поисках коммунистов и подпольщиков. Принимал участие в кровавых расправах над советскими патриотами. Рвение его было замечено, и вскоре шеф полиции Ганс Шефер направил его за преданность в Полтаву в «школу шоферов». Под этой скромной вывеской действовало учреждение, готовившее шпионов. После трехмесячного курса обучения выпускников передали разведке дивизии СС «Мертвая голова».
Антона Черных под видом военнопленного или схваченного партизана засылали в тюрьмы и лагеря для выявления подпольщиков и коммунистов. Предателю часто сопутствовала удача, его престиж перед командованием СС неуклонно рос.
На курсах диверсантов его обучали подрывному делу, работать на рации, пользоваться шифром и кодом, водить автомашину, прыгать с парашютом.
Настал день, когда ему сказали:
— Забудь свою настоящую фамилию. Теперь ты — Иван Цвях, советский солдат…
И в одну из майских ночей 1944 года высоко в темном небе над уснувшим Приуральем появился самолет без опознавательных знаков. Он сбросил десант — новоявленного Цвяха и его напарника Коваленко — в районе Гурьева. Зарыв парашют и вскинув за плечи вещевой мешок, Черных перед рассветом пришел в условленное место, где его ждал напарник.
— Зови меня Василием Кицутой, — предупредил его Коваленко по дороге на железнодорожную станцию.
Путь к измене у него был несколько иным, чем у Черных. Под Харьковом Иван Коваленко попал в плен. В лагере военнопленных переживал голод, унижения, изнурительную каторжную работу. Сурового испытания не выдержал. И когда предложили отправиться учиться в школу диверсантов, согласился. И вот теперь он в роли радиста.
Узнав у дежурного по станции, что в сорока километрах расположен райцентр — поселок Урда, вражеские агенты отправились туда. Сочинили легенду. Цвях уколом ввел в левое предплечье Кицуты керосин, отчего рука распухла и побелела.
В Урдинском райвоенкомате заявили:
— В медпункте станции Сайхин хотели забинтовать руку, да отстали от поезда.
Предъявленные ими солдатские книжки не вызвали подозрений. Обоим вручили предписание отправиться в распоряжение Уральского горвоенкомата.
…По прибытии в Уральск Цвях и Кицута явились в горвоенкомат. Их легенде поверили, направили обоих в команду по охране аэродрома летной школы. Строго придерживаясь полученной инструкции, они поначалу старались исправно нести службу и не отличаться от других солдат. В определенные дни и часы связывались по рации с шефом. Им было приказано подбирать себе помощников из числа лиц с уголовным прошлым.
В один из зимних дней Цвях сказал напарнику: