— Мы дошли до развилки вместе, а потом разошлись по домам, — утверждал Иван.
То же говорила и Мария.
Выяснилось, что Иван встречался с Надеждой, но и симпатизировал Марии. Отношения между подругами испортились. Против Тимченко были собраны косвенные улики. Однако он отрицал убийство Нади. Но его все же арестовали.
Расследование поручили мне.
— Не убивал я ее, поймите, не убивал, — упорствовал Иван. — Что она, мешала мне, что ли? Наоборот, даже забавно было, что обе — и Надька и Машка — вешаются на шею. Выбирай, кого хочешь… А вот Машка… Она же ревновала меня к ней. Может, она и убила Надю?
Никаких доказательств, изобличающих Марию Иванову в убийстве подруги, не было.
— А вы освободите меня, — предложил Иван, — я пойду к Марии и заставлю ее сказать правду. Мне она не соврет, вот увидите.
На работе Тимченко характеризовался положительно. Родители его были порядочные люди. К тому же надо было до конца отработать вторую версию — о причастности Марии Ивановой к убийству Надежды. И я освободил Тимченко. При этом подробно проинструктировал его.
— При встрече с Ивановой, — сказал я ему, — ты должен сказать, что тебя пока на время освободили, но все равно привлекать будут. И обязательно добавь, что пусть, мол, привлекают, кто-то должен отвечать за гибель человека.
Иван вернулся ко мне расстроенный. Губы его дрожали. Тимченко говорил с Ивановой так, как мы договорились. Она долго молчала, а потом, разрыдавшись, призналась.
— Это я убила Надю. Чтоб ты со мной был…
В 1941 году я работал начальником Сталинского (ныне Алексеевского) райотдела милиции Акмолинской (Целиноградской) области. Однажды на прием ко мне пришел почтальон Рахимжанов и рассказал, что в поселке Макинка по соседству с ним проживает некий Шаймербеков. По состоянию здоровья не работает. Скупает золото и перепродает скупщику, который приезжает к нему из города Ош Киргизской ССР. Фамилию его Рахимжанов точно не знал, но обрисовал приметы. Переписка между скупщиком и Шаймербековым ведется по заранее разработанному коду.
Мы условились, как только Шаймербеков получит телеграмму от скупщика, Рахимжанов немедленно сообщит об этом.
Вместе со старшим оперативным уполномоченным Савельевым мы составили план задержания спекулянтов.
Прошло несколько дней. Рахимжанов приехал из Макинки и привез с собой переписанную телеграмму, полученную Шаймербековым от скупщика: «Готовь квартиру, приезжаю». В ней были указаны время прибытия, номер поезда и вагона.
К приходу поезда на станцию Макинка была направлена оперативная группа во главе со старшим оперуполномоченным Савельевым. Скупщик с сумкой в руке вышел из вагона. Рахимжанов незаметно показал его работникам милиции. Милиционеры последовали за ним к дому Шаймербекова.
В доме оказались еще мужчина и женщина. Работники милиции предъявили свои удостоверения, проверили документы хозяина и всех присутствующих.
Фамилия скупщика была Валиев. У него изъяли сумку. При ее тщательном осмотре оказалось, что сумка была сплетена из лыка. Внутри стенки в ней обложены сторублевыми купюрами. Насчитали девяносто девять тысяч рублей.
При обыске обнаружили много золота. Мужчина и женщина, задержанные в квартире Шаймербекова вместе с хозяином и скупщиком, оказались супругами Шайдуллиными, тоже из города Ош.
— Приехали устраиваться на работу, — заявили они. — Никакой связи с Валиевым не имеем и вообще его не знаем.
Все задержанные были доставлены в оперативный пункт милиции станции Макинка, а затем в Алексеевку, где их водворили в КПЗ. Наутро узнали, что Валиев повесился в одиночной камере.
Начатое дело предстояло довести до конца. Мы разрабатывали одну версию за другой, чтобы как можно быстрее обезвредить преступную группу расхитителей и спекулянтов. Для привлечения к уголовной ответственности Шаймербекова и супругов Шайдуллиных достаточных оснований как будто не было.
Запросили милицию города Ош. Оказалось, Валиев продолжительное время не работал, занимался скупкой и продажей продовольственных и промышленных товаров. Во время обыска в его квартире обнаружено много тканей, обуви, швейных изделий, муки и других продуктов.
Люди в те годы испытывали большие трудности в снабжении продуктами и товарами. На рудниках старателям за добытое золото выплачивали не деньги, а боны. В специальных магазинах на боны они приобретали промтовары и продукты, излишки им разрешалось продавать за деньги. Валиев, скупая по дешевым ценам золото в Оше и других местах, под видом старателя сдавал его в скупочные кассы, получал боны, покупал в магазинах товары и продукты и спекулировал ими.