У стола стоит полковник Ш т е й н е р, смотрит на карту. Продолговатое лицо его подернуто усталостью и тревогой, под глазами мешки. Штейнер белокурый, жилистый, худощавый. Застегнутый на все пуговицы мундир плотно облегает его подвижную фигуру. Отрывается от карты, ходит по блиндажу, садится, задумывается. Опять заходил, напевая бравурный мотив.
Входит полковник Г е р ф о р д. Это крупный пожилой мужчина с отличной выправкой. Лицо его, со следами былой красоты, уже начало дрябнуть. Держится с достоинством. Штейнер, перестав петь, склоняется над картой.
Телефонный звонок.
Г е р ф о р д (берет трубку). Слушаю… Слушаю… (Передает трубку Штейнеру.) Командир дивизии.
Ш т е й н е р (виновато откашливается в трубку). Слушаю вас, господин генерал… Потери?.. (Замялся.) Незначительны. Человек семьдесят убитыми…
Г е р ф о р д. Постойте… Я в донесении указал, что убитыми четыреста семь и ранеными пятьсот тридцать один, как в действительности.
Ш т е й н е р (в трубку). Э-э… извините, господин генерал, вче… вчерашние потери в донесении указаны… я не понял вопроса… Слушаюсь… виноват… (Кладет трубку.) Как вы смели без моего ведома докладывать?
Г е р ф о р д. Прошу вас, господин полковник, не повышать голос. Я, осмелюсь вам напомнить, не ефрейтор!
Ш т е й н е р. Что?
Г е р ф о р д. И не желаю…
Ш т е й н е р. Молчать! Ефрейтором сделаю!..
Г е р ф о р д (наливает в бокал вина, полощет рот, выплевывает вино в полоскательницу). Я не знал, что вы намереваетесь скрыть потери. Нужно было меня предупредить, хотя мне непонятно, какой смысл их скрывать. Зачем? Наоборот, об этом необходимо докладывать немедленно. Медлить в таких случаях невыгодно: не получим своевременно пополнения.
Ш т е й н е р. А потому вы рады стараться: господин генерал, вверенный нам полк истреблен, просим подать следующий. Вы слышали, генерал сказал, что от участи этого полка будет зависеть успех всей операции и разгром его будет иметь роковые последствия для… полкового командира? Слышали?
Г е р ф о р д. Вчерашних потерь скрыть невозможно.
Ш т е й н е р. В восемь часов — штурм!
Г е р ф о р д (не сразу). А кто будет штурмовать, осмелюсь вас спросить?
Ш т е й н е р. Всех под ружье, до поваров включительно. Командирам рот следовать впереди рот, господам батальонным — в цепи. Мы тоже пойдем. Пишите приказ.
Г е р ф о р д. Нет, увольте меня…
Ш т е й н е р. Что-о?..
Г е р ф о р д. Я не решаюсь брать ответственность за это безумие.
Ш т е й н е р. Что-о?.. Приказываю!
Г е р ф о р д. Не могу…
Ш т е й н е р. Встать!
Герфорд встает, вытянулся.
Еще одно слово — и я вас прикажу расстрелять, и не испугаюсь последствий, черт возьми! Пишите приказ!
Г е р ф о р д. Слушаюсь. (Садится к столу.)
Ш т е й н е р (диктует). «Солдатам и офицерам выдать двойную норму коньяку».
Г е р ф о р д (приложив руку к сердцу). Господин полковник, пощадите свою честь… и мою. Фюрер — великодушный человек, но даже он не простит нам, если мы окончательно погубим свой полк.
Штейнер делает нетерпеливое движение.
Умоляю вас!.. (Становится на колени.)
Ш т е й н е р (с презрением). Встаньте, граф Герфорд, встаньте.
Герфорд встает.
(Торжественно.) За неповиновение моему приказу лишаю вас офицерского чина и предаю военно-полевому суду.
Пауза.
Г е р ф о р д (наклонив голову). Воля ваша, господин полковник. Повинуюсь вам, но уповаю на справедливость священной особы фюрера и его правосудие. (Выпрямившись.) Для меня честь моя и честь Германии превыше всего. За это я готов умереть хоть сейчас, но с честью и с сознанием выполненного долга.
Ш т е й н е р (грубо). Долг, честь рода, честь герба, черт возьми. Плевать я хотел на вашу графскую честь и на гербы. Вы прежде всего офицер — и извольте делать то, что угодно фюреру.