Всадники сгоняли пленных солдат в толпу. Рев двигателей второго пчелолета сменился печальным стоном; из турбин больше не било пламя, пропеллеры останавливались.
- Сдается, - сказал Оресиас. - А что еще делать?
Рита все еще прижимала к груди Ключ. Опустив голову ниже края иллюминатора и одну за другой оторвав от устройства дрожащие руки, она сосредоточила мысли на дисплее. Появились Врата - все тот же красный крест - и дымка, обозначающая, видимо, дождевую тучу над обрывом. Появление всадников Ключ, скорее всего, не счел достойным внимания. Но с крестом что-то происходило. Вокруг него появилось красное кольцо, затем другое, третье. Кольца разделились на три одинаковых сегмента и завертелись вокруг креста.
"В чем дело?"
"Врата все еще раскрываются", - доложил Ключ.
"Почему?" "
"Команда с той стороны".
Рита обмерла. До сих пор она испытывала все, что угодно - потрясение, усталость, изумление, - кроме страха. А теперь у нее душа ушла в пятки.
"Что мы наделали?" - прошептала она. И, закрыв глаза, принялась молиться, горько жалея, что рядом нет Патрикии.
Перед люком пчелолета, словно из-под земли, возникли трое конников. Они вопили и размахивали оружием. Оресиас встал и поднял руки, показывая, что безоружен. Передний-всадник - с непокрытой лысой головой и длинными, тонкими усами - жестом велел Оресиасу выйти.
- По-гречески говоришь?
- Да, - ответил Оресиас.
- С тобой хочет потолковать наш стратегос... Ты Оресиас?
- Да.
- Ты тут командуешь? Вместе с этим арабом Джамалем Аттой?
- Да.
- Зачем пожаловали? - Лицо конника выражало откровенное любопытство. Неожиданно он угрожающе потряс мечом. - Нет. Стратегосу расскажешь. И араб расскажет. Всех допросим!
Оресиас спрыгнул на траву, вслед за тройкой верховых обогнул пчелолет и приблизился к Атте и толстяку в казакине. Ритино внимание разделилось между ученым и Ключом. -Кольца вокруг креста слились в одно пятно; это, объяснил Ключ, указывает на силу Врат. Затрачено много энергии. Рите больше не удавалось отличить Врата от балки.
- Что-то происходит, - сказала она Деметриосу. Он опустился подле нее на колени; с мокрых кудрей капало. Все спутники Риты походили на мокрых котят. Деметриос протянул руку, и девушка позволила механикосу взяться за рукоять Ключа и подтянуть тот к себе. У него расширились зрачки.
- Боги! - произнес он. - Это же кошмар!
- Наверное, татары ничего странного не видят, - предположила Рита. - А Врата раскрываются, набирают силу.
- Зачем?
- Чтобы кого-то пропустить, - ответила Рита.
- Может быть, еще кого-нибудь вроде вашей бабушки? - Люготорикс положил автомат в нишу лебедки - не на виду, зато под рукой. На тот случай, если киргизы решат их обыскать.
Рита отрицательно покачала головой. Ей было жарко. Почти как в лихорадке.
"Там не люди, - сказал Ключ. - Способ открытия Врат не человеческий".
Деметриос ошарашенно посмотрел на Риту. Он хорошо разобрал сообщение прибора, но не знал, как к этому отнестись.
"Скоро они войдут?" - спросила Рита.
"Врата отворены. Когда через них пройдут, определить невозможно".
ПУХ ЧЕРТОПОЛОХА, ПЯТЫЙ ЗАЛ
По поводу сотрудничества дубля с яртом можно было уже не волноваться: пленник почти во всем шел навстречу, и Ольми едва успевал следить за потоками информации, которыми они обменивались. Оставалась, правда, доля риска: а вдруг в сведениях ярта сокрыт какой-нибудь хитрый "вирус" и ему повезет просочиться сквозь фильтры и прочие барьеры. Но на этот риск Ольми шел с самого начала.
Дубль не оставался перед яртом в долгу, давая информацию о людях.
Физически Ольми сидел на камне возле узкого ручейка, лучи световода проникали сквозь дымку пыльцы, оседавшую на поверхность тихой заводи под его ногами. Психически он исследовал лабиринт социального пласта сознания ярта, уже не сомневаясь в том, что сведения чужака точны и не вымышлены. Слишком уж убедительно стыковались они со скудными знаниями, накопленными людьми о своих давних соперниках по Пути.
Этот ярт был усовершенствованным исполнителем, в его обязанности входило передавать по назначению приказы дежурных исполнителей. Простых исполнителей можно назвать рабочими, хотя у них зачастую нефизические функции, например, обработка информации. Дежурные исполнители разрабатывают практические методы выполнения политических задач, решают, кого вызвать из исполнительского "омута" (подобия, как узнал Ольми, городской памяти, только бездеятельного), а кого пока не трогать. Если для выполнения задачи необходима физическая форма, используются тела: механические, биологические или комбинированные.
Ярт описал некоторые типы тел, но Ольми не был уверен, что понял все. Перевод давался в математическом ключе и к тому же был далеко не полон.
Пленник не пытался утаить "стержневую" информацию. Ольми тоже.
Дежурными исполнителями руководило командование, оно делало политику и предугадывало ее результаты путем интенсивного моделирования и имитирования. Командование состояло из яртов в первоначальных, естественных телах без каких-либо дополнений. Они были смертны и имели право умирать от старости. Их не погружали в "омут". Ольми недоумевал, зачем этому обществу, во всем остальном исключительно развитому, понадобилось подобное "бутылочное горлышко"; почему бы не расширить способности столь важной социальной прослойки?
Над командованием и всеми прочими рангами стоял командный надзор. Его роль вначале показалась Ольми абсурдной. На этой ступени иерархии существа были неподвижны, бестелесны и постоянно обитали в хранилище памяти иного рода, нежели "омут" незадействованных исполнителей. Ярты из командного надзора (если их вообще можно называть яртами) были лишены всего, кроме чисто логического мышления, и тщательно усовершенствованы для выполнения служебных обязанностей. Вероятно, они собирали информацию со всех уровней общества, обрабатывали, делали выводы об эффективности достижения цели и направляли командованию рекомендации.
Насколько Ольми мог теперь судить, никакими искусственными программами кибернетическая технология яртов не пользовалась; вся обработка данных велась в "умах", которые время от времени помещались в естественные, первоначальные тела. И эти "умы", как бы они ни отдалялись от исходного предназначения, как бы ни дублировались, ни совершенствовались, ни подгонялись под шаблоны, всегда сохраняли связь с первичной памятью. А значит, всегда оставалась возможность, что кто-нибудь из активных яртов помнит свою родину и времена до завоевания Пути.