Никто из нашей группы во время всей процедуры переодевания не выразил ни удивления, ни возмущения. Мы тоже постарались сохранить безразлично-невозмутимый вид, хотя для нас это было весьма неприятным сюрпризом. Мне еще раз пришлось воспользоваться гипнозом и таким образом ненадолго отвести глаза охранникам и нашим попутчикам. Прикрывая друг друга, мы с Джейн спрятали кое-что из нашей амуниции под этими уродливыми, обезличивающими одеяниями.
Было забавно наблюдать, как наша разношерстная группа превращается в однородную серую массу то ли душевнобольных, то ли заключенных. Серьезные седовласые профессора, бизнесмены, несколько молодых людей студенческой внешности, двое крепких мужчин с явно военной выправкой и несколько мужчин и женщин неопределенного социального статуса — все мы теперь выглядели как единообразное серое стадо.
Когда все были готовы, нас построили в колонну по двое и повели к выходу из раздевалки в противоположном конце помещения.
Зал, в который нас привели, был вырублен в скальной породе. Низкий, грубо обработанный потолок поддерживался двумя рядами массивных каменных опор. Назначение этого помещения было неясным — видимо, строители спецметро остановились здесь, так и не закончив работу. В конце зала возвышалось что-то вроде помоста или сцены со столом, накрытым темно-серой материей. Сцену освещало несколько прожекторов, остальное помещение тонуло в полумраке. Чтобы довершить картину, упомяну непрерывно звучавшую под этими мрачными сводами электронную музыку, по стилю напоминавшую Dark Ambient. Трудно было удержаться от улыбок — настолько бутафорски все выглядело. Сохранять серьезность нам помогало запоздалое осознание опасности той аферы, в которую мы ввязались.
Зал был почти полон. Здесь находилось уже около нескольких сотен человек в такой же как у нас серой одежде. Похоже, что мы были последней группой, которую ожидали. Как только мы разместились, рассевшись на низких скамейках, заиграла торжественная музыка — и нам вновь пришлось встать. Это было что-то вроде гимна, напыщенного и безвкусного. Слова гимна, звучавшие вроде бы и по-английски, тем не менее, было очень сложно разобрать — хор пел что-то о планете, ставшей колыбелью для новой сверхрасы, о грядущих великих свершениях и о прошлом, с которым необходимо расстаться без всякой жалости. Даже на диктофонной записи половину текста нам расшифровать не удалось. Сектанты явно пользовались каким-то новоязом[46]. Судя по восторженному выражению лиц и фанатичному блеску в глазах, гимн был хорошо знаком и понятен большинству присутствующих.
Наконец музыка умолкла и все сели. Тем временем на сцене появились первые персонажи: за столом лицом к залу сидело три человека в таких же одеяниях, как у всех. Тот, что в центре, исполнял роль ведущего. Поприветствовав собравшихся, он пригласил на сцену профессора Б. из Технологического института в Нью-Джерси.
Лысый пожилой профессор с весьма подвижным лицом и порывистыми движениями отдаленно походил на знаменитого французского комика Луи де Фюнеса. Вдобавок он нес такой вздор, что мы с Джейн только переглядывались и опускали пониже головы, пряча улыбки. Выступление профессора Б. было не очень длинным и достаточно показательным, поэтому ниже оно приведено почти целиком.
— Друзья! Все вы знаете меня как ярого пропагандиста цифровой жизни. И для подобной позиции у меня есть все основания. Подумайте: если бы наш мозг состоял из чипов, а не биологических молекул, то это и означало бы, что мы получили бессмертие! Наше биологическое тело мерзнет, страдает от жары, нуждается в одежде и уходе, легко повреждается. Куда удобнее иметь стальные, а лучше титановые руки и ноги — обладающие огромной силой, нечувствительные к холоду и жаре, не нуждающиеся в пище и кислороде. Даже если они и сломаются, не страшно — купим и установим новые, еще лучше и современнее. Совершенно очевидно, что перед человечеством открыт реальный путь к кибернетическому бессмертию. Достаточно переписать информацию из нашего мозга на специальный человекоэквивалентный чип и вставить его в самодвижущееся тело, нашпигованное необходимыми датчиками и приспособлениями, и вот она — вечная жизнь!
46
Новояз — термин из романа-антиутопии «1984» английского писателя Джорджа Оруэлла, описывающего будущее мировое общество как тоталитарный иерархический строй, основанный на изощренном физическом и духовном порабощении.