— Я понимаю, друг, — капитан нахмурился. — Только и ты нас прости. Назад тебе дороги не будет.
— Я знаю, капитан. — Сева прошел к наружному шлюзу и, остановившись в проеме, не оборачиваясь, повторил: — Простите…
Петров вскочил и сделал шаг, чтобы броситься вслед за бывшим пилотом, но его перехватил Черный Брат.
— Не надо, механик. Он сделал свой выбор, и мы должны это уважать.
Последний оставшийся до подхода Воздушной Армии час экипаж провел в тяжелых раздумьях. Даже запуск двигателей и проверка систем не сопровождались ни единым словом. Кресло Севы занял Лоуренс. Он долго смотрел на забытый пилотом рядом со штурвалом амулет в виде старинного герба на золотой цепочке, потом бережно взял вещицу и положил себе в карман.
Вивьен до самого старта плакала беззвучно, но очень горько…
— Это, конечно, впечатляет: космолеты, пушки невообразимые, герои с сомнительным прошлым. — Гриня почесал кончик носа и взглянул на меня с сомнением, как смотрят на глубоко заблуждающихся в простейших вопросах людей. — Тем более что ты в отпуске и можешь безумствовать, как тебе нравится, надо только…
— Не забыть вернуться к реальности, когда закончится «приступ»? — насмешливо спросил я, воспользовавшись паузой.
— Ну, я не думаю, что все настолько запущено, — поспешно отступил Гриня. — К нам, кстати, вчера приходили друзья из «ЧК»…
Я удивился не тому, как резко Гриша сменил тему беседы, а факту посещения нашей и без того закрытой лаборатории внеочередными проверяющими. Что это на них нашло? Должно быть, я задал вопрос вслух, потому что Гриня не замедлил ответить:
— Не знаю, но особый интерес они проявили именно к твоей персоне…
— Странно, мне никто не звонил. — Я почему-то забеспокоился. — И что нового вы обо мне рассказали?
— Сказали, что ты в отпуске, сидишь перед компьютером и до посинения играешь в шахматы…
— Наврали все-таки. — Я рассмеялся.
— Никто не совершенен. — Гриша развел руками. — Слушай, раз уж я тебя развеселил, может, продолжим в том же духе? Поехали в клуб, разомнемся под мелодии и ритмы зарубежной эстрады, проглотим по коктейлю, а то, смотри, Алена уже затосковала совсем…
Я обернулся к Алене и спросил:
— Ты как, принцесса, согласна?
Девушка, как всегда, улыбнулась и кивнула.
— Решено. — Я поднялся и, преодолевая ощутимое внутреннее сопротивление, принялся одеваться.
— Книжку-то оставь, — укоризненно сказал Гриня, когда мы собрались выходить.
— Да я по пути хотел немного почитать, — оправдываясь, ответил я и повертел в руках сборник.
— Нет, это становится невыносимым! — вдруг взорвалась Алена. — Все, я никуда не еду! Вернее, я еду, но не с вами, а к себе домой! Надеюсь, мама еще не выпила всю свою валерьянку!
— Подожди…
Я взял ее за руки и попытался удержать, но она вырвалась и побежала вниз по лестнице, сердито стуча каблучками.
— Не переживай. — Гриша хлопнул меня по плечу. — Сейчас медленно поедем за ней следом, она проветрится, успокоится, потом купишь ей у метро букет и двинем в клуб…
— Нет, Гриня, отвези ее домой, а потом возвращайся. Увидишь все своими глазами…
— Что, стоящее зрелище? — Гриша прищурился, но не смог спрятать мелькнувший в глазах интерес.
— По крайней мере, сможешь убедиться в том, что я не свихнулся… или в обратном.
Мне дела нет до Гига
многозлатного.
Чужда мне зависть,
на богов не сетую
И царской власти не ищу
величия, –
Все это далеко от взора глаз моих.
Глава 7
Необула. 12.11.2352 г. н. э
Главный Советник
— Сколько? — Президент сидел в кресле, развязав галстук и ежесекундно стряхивая пепел сигареты прямо на ковер. — Сколько наемников вы успели собрать, Советник?
— Двенадцать миллионов, господин Президент. — Советник в отличие от своего шефа не нервничал, а, наоборот, выглядел собранным и помолодевшим.
— Они готовы хоть к чему-нибудь?
— Они полностью укомплектованы снаряжением, вооружены и распределены по бригадам. С сегодняшнего утра, после полученного от торговцев оружием сообщения о приближении Поднебесной, все подразделения проводили учения непосредственно в зонах будущих боевых действий. Мы готовы к бою. На тридцать процентов.