— Эй, где тут дом кузнеца?
Мальчишка показал — рядом с кузней. Так и должно быть. Шерходжа завел коня во двор, обмотал поводками уздечки бревно свежей коновязи и постучался в соседний дом.
Прежде всего он спросил молодого кузнеца:
— Откуда вы здесь взялись?
— Я недавно приехал сюда, недели две, — ответил рукастый парень, — долго выбирал себе подходящее место для кузни, выбрал это. Дорога! Всегда работа есть. Вот вы, например, что у вашего коня?
— Посмотрите, правая, передняя. Копыто растрескалось.
— Ничего страшного. Сейчас подкуем, а через денек и рана заживет.
«Денек!» — усмехнулся про себя Шерходжа.
— Где же я перемаюсь этот денек?
— В моем доме, если не побрезгуете, прошу. Мы с женой рады будем.
— Деньги нужны?
— Жена ребенка ждет…
— Ну, зайду… Что поделаешь, некуда деваться!
Пока парень подковывал его белого, как лебедь, коня, Шерходжа смотрел на изгиб дороги, видимый из узкого окна в глубине веранды. Дорога резко ныряла вниз, исчезала из глаз, а потом снова открывалась там, вдалеке, на повороте. Оттуда в окно ничего нельзя было разглядеть — оно было повернуто к дороге бочком, да и блеск стекла мешал, поэтому Шерходжа перед ним безбоязненно стоял во весь рост.
Дорога жила обычной зимней жизнью, замедленной, полусонной. Редкий всадник. Еще более редкая арба. Ослик с дровами по бокам, перевязанными в охапки.
День приготовился затянуться надолго, но сократился, когда все гуще повалил снег. Это внесло какое-то разнообразие в картину. После обеда, за которым угостили гороховой похлебкой, машкичири, стало быстро темнеть. А снег все валил…
Он перестал на рассвете. Неясная тревога, одолевавшая Шерходжу всю ночь, рассеялась. Уже не казалось, что его заманили в этот дом, что сам дьявол потешается над ним, синяя шуба, кинутая на одеяло, согрела, и когда кузнец вошел в комнату и сказал, что посмотрел коня и думает — все в порядке, Шерходже не захотелось покидать случайную, но надежную обитель.
— Ну, и верно, — сказал кузнец, послушав ворчню заворочавшегося с боку на бок Шерходжи, — поспите еще часок-другой. Снег кончился, даль откроется…
Она и правда открылась, белая, немереная, даже из тесного окошка взгляд скользил дальше, чем вчера, и чувствовал, как велик мир. Вернувшийся на завтрак кузнец полил на руки Шерходже, помог умыться, дал полотенце и вдруг спросил:
— Как зовут вас, уважаемый?
— Ганибек, — спрятав лицо за полотенцем, ответил Шерходжа, — а что?
— Ничего… Сейчас заезжал один в кузню, другого спрашивал…
— Кого?
— Какого-то своего дружка, Шерходжу. На вороном, говорит, коне. Должен был здесь проезжать. «Когда?» — говорю. «Может быть, и сегодня», — говорит.
— А сам на каком коне?
— На сером.
— Потерялись дружки! — засмеялся Шерходжа.
— Найдутся, если дружки!
Уехать сразу — наведешь на себя подозрения кузнеца, которых у него сейчас и в помине нет. Шерходжа сдержал себя усилием воли, попил чай с молодым хозяином и поговорил о сказочной погоде. Есть и у зимы свои радости и красоты. Полная даль солнца!..
И только он собрался натянуть на себя шубу и выйти во двор, вслед за кузнецом, отправившемся из дома, чтобы вывести коня из конюшни, на дороге появились трое. И он узнал их. Это были Саттаров, Аскарали Батыров, по которому тоже плачет пуля, и он… Масуд Махкамов. Он и ехал на серой лошади. Торопились. Шли рысцой — от Газалкента к Байткургану.
Если даже кузнец вывел во двор белого коня, вряд ли тот привлечет их внимание. Белый — не черный. Вороной Халмата Чавандоза, давно пущенный на колбасу мясником, все еще выручал его. Трое скрылись за поворотом… Жаль, далеко. Пуля достала бы, но скорее промахнешься, чем попадешь. А ему промахиваться нельзя.
«Нельзя, — повторил Шерходжа, как клятву. — Мои выстрелы не останутся без эха, если будут точны. Есть я, есть и другие — такие, как я. Они узнают, услышат, и эхо будет!»
Кузнец появился на пороге с улыбкой, приготовленной для расставания, и снова спросил:
— А откуда вы будете, ака?
— Я — ташкентец.
— А куда едете? Далеко?
— В горы.
— А зачем?
— Жениться.
— Я правду спрашиваю, а вы смеетесь.
— Правду говорю. Слыхал, что горянки удивительно как красивы. Может быть, мне счастье улыбнется!
— Тогда дай бог, чтобы нашли достойную!
— Держите деньги.
— Много это, ака…
— Ничего. Еще приеду на свадьбу приглашать.
— Рахмат, ака. Вы — добрый человек. Будьте осторожны. Зима, снег. Такой ранний! Старики говорят, в это время никогда столько снегу не бывало.