— Я ушам своим не верю… — отчаянно прошептала я.
— Конечно, ты веришь только своему Дэниэлу, который околдовал тебя! Ты потеряла всякий рассудок, связав себя с ним крепкой нитью! Нужно было послушать гадалку и быть осторожнее… — тихо сказала она, пристально глядя мне в глаза.
Потом, Мелисса резко сорвалась с места и пошла к выходу. Громко хлопнув дверью, она исчезла, и в классе осталась только я одна…
Больше не в силах сдерживать горячие слезы, которые накипали, я разревелась так громко и так горько, что сама себе удивилась.
Не верю, что Мелисса могла так измениться! Просто невероятно! Она стала другой: жестокой, хладнокровной, в ней было столько ненависти ко мне… Она никогда не была такой, никогда! Что же могло так повлиять на нее? Что могло так резко переменить ее отношение ко мне? И что она имела в виду, когда говорила о Дэниэле? Что она может знать? И кто ей, как она говорит, все рассказал?
Неужели, когда все стало на свои места, меня снова поджидают проблемы?! И почему в их эпицентре нахожусь именно я?! Только стоило мне смириться с тем, что я связалась с вампиром, что мои родители в прошлом были охотниками, так появляется Мелисса, которая окутывает меня в кокон своей ненависти и уничтожает все светлое, что было в моей памяти о ней!
Положив голову на стол, я закрыла глаза и начала захлебываться в своих слезах.
Буквально через несколько секунд я услышала голоса нескольких людей, которые, по-видимому, стояли возле меня. Голова стала чугунной, поэтому я не могла ее поднять. Слез больше не было, но по всему телу растеклась слабость, не позволяющая мне шевельнуться.
— Что с ней? — послышался голос незнакомой девушки.
Следом за ее вопросом последовал гул шепота, который я еле слышался через толстый слой ваты в ушах.
Мне хотелось сказать, что со мной все хорошо, но язык распух, да и сил не было…
Прошло еще несколько минут, я так же прижималась к столу, и все вокруг оживленно обсуждали, что со мной делать. Кто-то пошел за медсестрой, а кто-то что-то говорил мне, хотя я не слушала, что мне рассказывают.
— Мия! — раздался голос Гордона. Вот только его мне не хватало сейчас…
— Нет… — простонала я, когда его руки обняли меня за плечи, пытаясь отодрать меня от стола. — Не трогай меня! — конечно, мои слабые попытки сопротивляться ему были бесполезными.
Гордон молча повел меня из кабинета, повесив на спину мне мой рюкзак. Он буквально нес меня на руках по коридору, возникать ему было бесполезно. Оказавшись на свежем воздухе, мне стало гораздо лучше, так как холодный ветер и капли дождя начали приводить меня в порядок. Но все равно боль не желала оставлять меня одну и прекратить свои мучения.
Мы дошли до моей машины, и Гордон по-хозяйски посадил меня на пассажирское кресло, а сам сел за руль. Громкий рык моего мотора окончательно привел меня в чувства.
— Я сама доеду, — слабо сказала я.
— Не говори глупостей, Мия, — упрямо пробормотал Гордон, и машина тронулась с места.
Не желая больше говорить с ним, я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Домой мы доехали за считанные минуты, потому что Гордон водит машину как ненормальный. Дэниэл бы не за что бы так быстро не поехал…
Вспомнив о Дэниэле, мне стало хуже. Голова закружилась, перед глазами все превратилось в одно смутное пятно, потому что слезы вырывались из глаз. Пришлось отвернуться к окну, чтобы Гордон не увидел меня ревущую, и не задал мне сотню вопросов.
Машина остановилась, повисла гробовая тишина. Я была не против тишины, но хотела поскорее избавиться от Гордона. Мне хотелось сейчас побыть одной, разобраться в своих мыслях, разложить все по полочкам, чтобы в голове не было беспорядка.
— Спасибо, что подвез, — поблагодарила я, открывая дверцу.
— Не за что, — отозвался Гордон. Он опередил меня и быстрее выбрался из машины. А вот мне пришлось немного повозиться, так как из-за того, что я резко встала, у меня закружилась голова, и я упала обратно на сидение. Но Гордон появился тут как тут и помог мне выбраться из машины.
Он помог мне дойти до дома, где из рук Гордона я попала в руки мамы.
— Что с ней? — тревожно спросила мама у Гордона, обнимая меня за плечи. — Господи, какая ты бледная, — обратилась она ко мне.
— Мие стало плохо на философии, — пояснил Гордон. — Я отвез ее домой.
— Спасибо тебе! — проговорила мама. — Ты можешь идти.
— Может, мне остаться? — Гордон обратился не к маме, а ко мне.
— Нет, иди, — пробормотала я, хватаясь за ручку двери своей комнаты.
— Ладно, — неуверенно промямлил он. — Пока, Мия. До свиданья миссис Эндрю.
— До свидания, Гордон, — попрощалась мама с ним, и я услышала, как он спускается по лестнице.
Убедившись, что Гордон, наконец, ушел, я вздохнула с облегчением. Посмотрев на маму, я постаралась не выглядеть слабой. Мне на самом деле стало лучше, когда Гордон ушел.
— Спасибо, мама, — я выдавила крошечную улыбку. — Ты не будешь возражать, если я немного посплю?
— Нет, конечно! — удивленно промолвила мама. — Отдыхай, набирайся сил, а то ты такая бледная, что смотреть на тебя больно…
Я согласно кивнула и зашла в свою комнату. Мама убедилась, что я не упаду и ушла, а потом я закрыла двери. Последние силы ушли на то, чтобы доползти до кровати. Даже не раздевшись, я упала лицом на подушку и моментально провалилась в глубокий сон.
Я проснулась, когда было уже темно. Похоже, мой график разрушился, как и моя прежняя жизнь. Я ерзала в постели, прислушиваясь к свисту ветра, как капли дождя стучат по окнам.
Часы показывали час ночи.
Сколько же я проспала?
Вглядываясь в темноту, мое воображение стало вырисовывать разные фигурки. В детстве я всегда представляла себе, как какая-нибудь ветвь дерева превращается в руку с когтями и тянется ко мне, чтобы схватить меня за горло.
Я рассмеялся над собственными воспоминаниями, и кровать затряслась от моего смеха. Мой хохот стал истерическим и закончился он тем, что я чуть не упала с кровати. Сначала плачу, а потом смеюсь…
Когда я услышала странный шум, исходивший из коридора, сначала я подумала, что мое воображение сыграло со мной злую шутку. Но когда этот грохот повторился вновь — я действительно перепугалась не на шутку.
Я свесила ноги с кровати и встала. Немного постояв на месте, я ждала, когда пройдет легкое головокружение, потому что мне не хотелось упасть где-нибудь по пути. Когда я убедилась, что чувствую только слабость, я подошла к двери и открыла ее. Никого в коридорчике я не увидела.
Точно, мне уже кажется, что в доме кто-то ходит… Отлично, пора звонить в психушку!
Собираясь закрывать двери, мой человеческий слух уловил еще один звук, только теперь он исходил от лестницы. Конечно, любопытство победило страх, и я высунула голову, чтобы еще раз убедиться, что в доме никого нет, и я просто схожу с ума.
Как я и предполагала, на лестнице тоже никого не было. Однако вместо того, чтобы зайти в комнату, закрыть двери, лечь в кровать и уснуть — я вышла в коридор, неуверенно прислонившись к стене. Двери я оставила открытой, чтобы в случае чего успеть забежать в комнату.
Почему-то мне снова вспомнились детские страхи. Мне было лет восемь, когда я по-настоящему боялась темноты и шорохов. Когда я ложилась спать — мне постоянно слышался чей-то шепот, странные шорохи. Сейчас я чувствую себя так же. Мое воображение действительно разыгралось. Правда, сейчас глупо бояться всего этого. Ведь мне, как-никак, скоро будет восемнадцать лет! Пора бы забыть про глупую боязнь темноты.
Как бы я ни старалась себя убеждать, что просто снова играю со своими детскими страхами, в душе все равно было неспокойно. Коленки дрожали, кроме громкого и быстрого сердцебиения я больше ничего не слышала. Дыхание сбилось, я жадно вдыхала воздух, будто дышу последние секунды.
Вот, я делаю неуверенный шаг вперед, и… я услышала мелодию своего мобильного, который лежал в моей комнате.