— Дарси здесь нет, мой друг, — уверенно проговорил он. — Она в безопасности с Данте и Эбби.
— Нет! — Стикс резко встряхнул его. — Она в опасности.
— Мой господин, ты неспособен ясно мыслить…
Стикс прервал его возражения:
— Вампиры, которых я взял под свое покровительство, — предатели.
Аспид изумленно присвистнул.
— Ты уверен?
— Они обратились за моим покровительством только для того, чтобы узнать мое слабое место. Они нашли его в Дарси.
— Это была попытка захвата власти?
— Да.
Аспид выругался, злясь на себя за то, что оказался настолько слепым. Мог бы почуять, что с Десмондом и его неуклюжим погромом в городе что-то не так. Мог бы потрудиться и выяснить, что задумал чужак.
Дьявольщина!
Темные глаза сверкнули.
— Они должны быть наказаны.
— Всему свое время. — Подняв руку, Аспид схватил Стикса за запястье и мощным рывком сумел освободиться из его хватки. — Сначала нам надо вернуться и предупредить Дарси.
Бронзовые черты исказились такой мукой, что Аспид физически ощутил боль друга.
— Она уже у них! — прохрипел он. — Они везут ее сюда. Дерьмо!
Аспид сжал плечо друга. Ради всех вампиров Земли ему оставалось только надеяться, что Дарси не причинили вреда.
Он не был уверен, что сумеет остановить кровавую баню, если Стикс сорвется.
— Если это так, то нам надо подготовиться, — сказал Аспид. — Но я думаю, что лучше связаться с Данте. — Он сухо улыбнулся. — У твоей подруги много скрытых талантов.
Стикс медленно опустился на колени и закрыл лицо руками:
— Я наконец понимаю.
Аспид встал рядом и обнял его за плечи:
— Что ты понимаешь?
Стикс поднял голову и устремил на Аспида взгляд, полный тоски:
— Я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил, что пожертвуешь всем, лишь бы защитить свою подругу.
— Да. — Аспид медленно кивнул. — Твои узы действительно крепкие, дружище. Но сегодня ночью никаких жертв не понадобится. Очень скоро Дарси снова будет в твоих объятиях.
Дарси нисколько не удивилась, проснувшись с головной болью размером в штат Техас. И с челюстью, которая так распухла, словно она запихнула себе за щеку грейпфрут. Дарси даже не удивилась, обнаружив, что находится в незнакомой комнате и прикована к кровати.
Если говорить честно, то все казалось вполне естественным.
Подавив стон, Дарси сумела поднять налитые свинцом веки и осторожно осмотрелась вокруг.
Затраченные на это усилия себя не оправдали.
Смотреть было не на что. Если не считать дешевых панелей под дерево, кое-как приколоченных к стенам, и рвотно-желтого ковролина, на котором рос богатый урожай плесени.
Это была узкая мрачная комнатенка, как две капли воды похожая на любой другой номер в дешевенькой гостинице. Ей приходилось жить во множестве таких заведений.
Хотя нет, все-таки не как две капли воды, вынуждено признала Дарси, когда повернула голову и увидела на окне толстую решетку. Она явно была установлена недавно и ничем не украшала унылое помещение.
И казалась нелепо излишней, Дарси и так сковали и посадили на цепь, словно буйнопомешанную.
Передвинувшись на жестком матрасе, она с яростью посмотрела на железные цепи, которые были прикручены к полу. Похоже, весили эти кандалы не меньше, чем она сама.
Вот гадство!
Ничего хорошего от того, кому нужно, чтобы человек был скован и беспомощен, ждать не приходилось.
Не обращая внимания на упорную головную боль, Дарси начала извиваться на узком матрасе и смогла сесть, привалившись спиной к изголовью.
Она не стала ближе к побегу, но хотя бы не чувствовала себя такой беспомощной.
И слава Богу — потому что дверь в конце узкой комнаты распахнулась, явив уже знакомую женщину.
Ее собственную обожаемую матушку.
Дарси на секунду поразилась тому, насколько она зла на ту, которая якобы дала ей жизнь.
Конечно, их первую встречу нельзя было назвать воплощением всех грез. Если только в грезах не было нокаута, похищения и приковывания к кровати.
Возможно, дело было в том, что Дарси больше не могла цепляться за детские фантазии, в которых присутствовала мать — добрая, нежная и любящая. Мать, которая была вынуждена от нее отказаться, но все равно хранившая в душе глубокую привязанность к своему потерянному ребенку.
Закрыв дверь, мать спокойно двинулась к кровати. Дарси вздрогнула, ощутив странные мурашки, пробежавшие по всей коже. Это ощущение у нее начало ассоциироваться с присутствием оборотня.
Остановившись у окна, мать скрестила руки на груди и неспешно осмотрела Дарси.
Непохоже, что собственная дочь произвела на нее особое впечатление. Что неудивительно. Дарси прекрасно понимала, что выглядит как неопрятная бомжиха. А вот ее мать щеголяла в кремовом брючном костюме, который выглядел так, словно сошел прямо со страниц журнала мод.
Она была бы ошеломляюще красива, если бы выражение ее лица не было таким холодным, что казалось, будто оно должно покрыться инеем.
— Значит, ты пришла в себя, — равнодушно заметила мать.
Дарси прищурилась:
— Похоже, да.
— Я уже начала опасаться, что ударила тебя слишком сильно. Было бы обидно убить тебя после того, как мы наконец тебя нашли.
Гнев, от которого тело Дарси буквально вибрировало, стал еще жарче.
И это все, что может сказать ее милая матушка?
— Ах, полно! Ты чересчур заботлива! — процедила Дарси.
На безупречных губах матери появилась насмешливая улыбка.
Дарси снова заерзала на матрасе и почувствовала резкий прилив раздражения из-за глухого звяканья цепей.
— Поскольку я явно вынуждена здесь погостить, то, наверное, ты могла бы представиться.
— Но ты ведь уже знаешь меня, мое дорогое дитя! — Насмешливая улыбка стала шире. — Конечно, я буду очень резкой, если ты посмеешь назвать меня матерью. Я — София.
София. Почему-то Дарси показалось, что это имя ей очень подходит. Гораздо больше, чем «мама».
— Мне и в голову не приходило называть тебя мамой, — заверила она собеседницу. — Где я?
— В логове Сальваторе. — София презрительно осмотрела комнату: — Свинарник, правда?
— Я видала и похуже.
— Очень может быть. — Мать наклонила голову набок и встретилась с яростным взглядом Дарси. — Вид у тебя довольно хрупкий, но в глазах есть огонь. Тебе понадобится очень много огня, дочь моя. Чистокровки не терпят слабости.
— Насколько я понимаю, хорошие манеры тоже не слишком ценятся. — Дарси демонстративно посмотрела на свои оковы. — Когда я мечтала о встрече с матерью, я не представляла, что на меня нападут или прикуют к кровати.
— Я бы тоже хотела, чтобы наша первая встреча была не такой, но тут виновата только ты сама.
— Я?!
София подняла руку, разглядывая свей безупречный маникюр.
— Надо было слушаться Сальваторе. Это избавило бы нас от множества хлопот.
Дарси коротко и недоверчиво хохотнула:
— Извини, но я не имею привычки слушать незнакомых мужчин, которые преследуют меня на улицах Чикаго.
— Очень жаль. Тебе пора вернуться в семью.
Семья!
Сколько лет Дарси безостановочно мечтала о семье?
Она резко потянула свои оковы.
— Забавно! Почему-то я не настроена стать блудной дочерью. Может, это из-за того, что я прикована к кровати?
— Ты достаточно скоро получишь своего откормленного теленка, дорогая моя, но сначала тебе придется доказать, что ты готова занять свое положение среди оборотней, — насмешливо проговорила София.
— Я вряд ли могу занять положение, о котором ничего не знаю.
— Да, плохо, что ты выросла не среди своего народа. — София страдальчески вздохнула. — Твое полное невежество относительно наших обычаев все усложняет.
— Плохо? — Голос Дарси перешел на низкие тона, став яростным рыком. — Плохо, что меня украли в младенческом возрасте, а потом перекидывали из приюта в приют, пока я не оказалась на улице? Плохо, что я тридцать лет чувствовала себя выродком, постоянно избегала других людей и гадала, что, к черту, со мной не так? Плохо, что я узнала о своей сущности от незнакомца? Я бы сказала, что это немного больше, чем просто плохо.