В этот вечер должна была произойти встреча. Так говорила мне моя интуиция. И она меня не подвела. К моменту, когда, утолив голод, я уже поджидал официантку со счетом, хлопнула входная дверь. Послышались шаги и голоса спускающейся по лестнице компании посетителей. В воздухе нарастало напряжение — казалось, зал ресторана наполняется энергией, словно огромный конденсатор. Вот-вот ударит молния...
— Ваш счет!
Круглолицая официантка-китаянка положила передо мной темно-коричневый складень из кожзаменителя с желтым листочком счета внутри.
— Позвольте, но почему так дорого? Вы же обещали сделать скидку...
— Это не я решаю. Скидки дает хозяин ресторана постоянным посетителям.
— Хм, а откуда взялась эта сумма?
— Это пицзю.
-Что?!.
— Пицзю — пиво. Вы принесли его с собой, поэтому оно было добавлено в счет. Такие у нас правила.
Я понял, что спорить бессмысленно, и, заплатив, попросил еще пива. Повар Сяо не жалел красного перца!
Тем временем невидимая из зала энергетическая масса явно начала удаляться... Нет, она просто переместилась в соседний зал. Взяв кружку пива, я решительно двинулся прямо по градиенту напряженности.
Чья-то тень промелькнула в конце второго зала. За ним было еще одно небольшое помещение, где, судя по всему, и обосновалась пришедшая компания.
Осторожно приблизившись к дверному проему, я сел за столик. С моего места открывался хороший обзор почти всего пространства дальней комнаты и находящихся в ней существ. Я чувствовал себя охотником в засаде, наконец-то дождавшимся своего часа.
И в этот момент я понял, насколько мне повезло. Мне удалось повстречать живых представителей древней традиции Цигуна Срединной Сути! Учения, давно пришедшего в упадок и фактически утраченного в самом Китае. Все помещение пронизывали мощные энергетические вибрации, за спинами сидящих в комнате угадывались неясные фигуры могучих духов-защитников. Почти явственно ощущалось присутствие сразу нескольких каналов, открытых в информационное поле галактического Центра. И это здесь — на тюремной планете, многократно защищенной и изолированной ото всего цивилизованного мира! Сомнений не было: передо мной легендарный Егорий Фалунов-Змееборец и его сподвижники. Значит, все же не зря я столько дней провел в Петербурге.
Тут я почувствовал, что меня заметили. Не просто заметили — узнали чужака. Узнали своего. Я, так же как и они, чужой на этой планете. Я свой для всех чужаков. Даже если они Змееборцы, а я потомок Великого Змея...
Разве мог я предположить, что всего через пару часов мне предстоит тяжелейшее испытание, что меня спасут из когтей чудовища и не только укажут единственно верное направление, но и придадут необходимый для начала движения импульс?..
<...>[17]
Так я и очутился в тот дождливый день на перроне Пермского вокзала с полным бредовых текстов мини-компьютером, который я неоднократно и безуспешно пытался хоть кому-нибудь продать, билетом до Красноярска и фактически без денег и вещей.
Железнодорожно-алтайская Ведь
Похоже, наш поезд надолго застрял на этой станции. Если верить слухам, разнесшимся по вагону, где-то впереди полотно железной дороги оказалось повреждено оползнем, так что как минимум часа два мы можем изучать привокзальные красоты и общаться с местным населением.
Федор Иванович, не проявляя никакого беспокойства, приступил к трапезе. Я, с радостью поддавшись его уговорам, съел еще теплую вареную картофелину с укропом, огурец и запил все это свежим, почти парным молоком. От непривычной еды, прервавшей мой длительный пост (последний раз я ел, как вы помните, в том самом китайском ресторане, а прошло уже четыре дня), меня потянуло в сон. Хоть я и намеревался продолжить столь важную для меня беседу с Федором Ивановичем, тело было категорически против и неудержимо стремилось занять горизонтальное положение. Однако ни уснуть, ни поговорить так и не удалось.
В наш отсек вошел еще один пассажир.
Сразу стало тесно. Появилось ощущение, что вместо одного человека вошло как минимум два. Он был неопределенно среднего возраста, очень высокого роста — вероятно, больше двух метров, — с темными глазами и азиатскими чертами лица. Весь какой-то нескладный, несуразный и, тем не менее, очевидно заносчивый и самоуверенный тип. Несмотря на хорошую одежду и изящные очки в золотой оправе, украшавшие его лысую голову (что заставило меня невольно вспомнить моего питерского брата Андрония), впечатление он производил пугающее и скорее отталкивающее. Возможно, это было связано с ужасными шрамами, избороздившими его неправильной формы череп. «Вылитый Франкенштейн[18]!» — подумалось мне в первые же мгновения.
17
Следующий далее фрагмент, рассказывающий о знакомстве Алекса с петербургскими бессмертными, по ряду соображений перенесен в третью книгу.
18
Франкенштейн — ученый, создавший чудовищного человека из «фильмов ужасов», снятых по мотивам романа.