— Откуда у вас этот индейский... тотем? — спросил я, слегка запинаясь и не сразу подбирая нужные слова.
— Индейский тотем? Ну что вы! Сразу видно, что вы не знакомы с вопросом. Перед вами изображение мифического зверя, которому поклонялось алтайское племя телеуров, сейчас уже не существующее. Эта культура открыта совсем недавно — скажу без ложной скромности, при моем непосредственном участии. Самое интересное в ней то, что она является прямой наследницей древнейшей шумерской цивилизации, а возможно, — я в данный момент ищу доказательства этой версии — и предшествовала шумерам. Я почти уверен — телеуры были их предками!
— Да? О, это весьма интересно! Я, конечно, не специалист, но позвольте выразить вам свое искреннее восхищение. Это поразительное открытие огромной научной значимости!
Я старался сдержать свое волнение и завоевать доверие несчастного Бергалова. Разумеется, ни истинной ценности, ни истинного смысла своего открытия и тех артефактов, что попали к нему в руки, он не понимал.
Зато это понимал я.
Каменное изображение Змея тянуло меня к себе, манило заключенным в нем Знанием — тем Знанием, ради которого я, возможно, и проделал все свое путешествие. Не исключено, что физический контакт моей головы с чемоданом был вызван именно неудержимым взаимным притяжением.
Рис. 1—2. Изображение Великого Змея, оставленное мне моей бабушкой (слева). Змей алтайцев-телеуров (справа)
И тут я вспомнил, как однажды совершенно случайно, так же случайно, как и все самое важное, что происходит в нашей жизни, я натолкнулся в Интернете на научную публикацию какого-то то ли шведа, то ли немца, посвященную сравнительному анализу языков тюркско-алтайских и индейских[20]. Количество лексических и грамматических совпадений поражало. Тогда я не придал значения тому, что сейчас обрело для меня первостепенную важность.
Тем временем доктор Бергалов потянулся к крышке чемодана, видимо, желая его закрыть, скрыть от меня драгоценную реликвию. Я чуть не застонал от желания попросить разрешения прикоснуться к ней и невозможности это сделать. Ведь мне было очевидно, что брать артефакт в руки сейчас, при всех, нельзя, невозможно! Ведь неизвестно, какое Знание заключено в нем, неизвестны и последствия нашего контакта.
Возможно, увидев мое перекошенное лицо, а может, просто уловив своим чутким сердцем мое страстное желание, Женя неожиданно протянула руку к каменному изваянию и произнесла:
— Папуля, можно мне его потрогать? Он такой смешной!
И, не дожидаясь разрешения, взяла Змея в руки. Несомненно, отец баловал свою единственную дочь, напоминавшую ему к тому же умершую жену, и та не привыкла ограничивать хоть в чем-то свои желания.
Я почти физически ощущал ее прикосновения. Как будто не камень взяла в руки девушка, а живую плоть... Я закрыл глаза, чтобы не видеть этих пальчиков, поглаживающих изгиб шеи Змея. Увы, это не помогло. О ужас! Я почти не властен над бурлящими во мне энергиями, как прыщавый юнец не властен над своими ночными поллюциями, питая роящихся над ним суккубов[21]. Я, бессмертный, самоосознающий индивид, был почти беспомощен: сладкие судороги сводили мое физическое тело. Но дело было не во мне. Энергетические потоки невероятной мощности циркулировали между древним каменным Змеем и юной ведьмой, и я оказался втянут в их воронку. Тщетно пытался я совладать с этим смерчем, стараясь перенаправить и усмирить его. Краем восприятия я ощущал, что Федя (или в данном случае все же Федор Иванович?) старается мне помочь, но для него мы все трое — я, Змей и Женя — словно бы находились в непроницаемом коконе. Единственное, что мне в подобной ситуации оставалось делать, — исчезнуть из этого пространства и времени, — пусть не полностью, но непременно большей частью. Что я и сделал.
Со стороны это, вероятно, выглядело так: я внезапно побледнел и рухнул на койку Сердце не билось, дыхание прекратилось, глаза закатились. Это должно было походить на мгновенную смерть. Я не видел того, что происходило, — я был далеко во всех смыслах. Дело в том, что если бы я просто прервал связь с телом, но продолжал наблюдать, система бы не разрушилась, и за какие-то несколько мгновений мог произойти непредсказуемый по последствиям выброс энергии. Речь шла не о моей судьбе — я бы смог восстановиться довольно быстро, но вот планета...
20
Возможно, имеется в виду серия работ С. Викандера (Wikander S.) под общим названием «Майя и Алтайцы» (Maya and Altaic), публиковавшихся в конце 60-х — начале 70-х гг. XX в. в стокгольмском научном журнале «Этнос» (Ethnos). Кроме того, о сходстве тюркских и индейских языков еще в XIX в. говорил немецкий ученый Отто Рериг (Roehrig).
21
Суккубы и инкубы — духи, стремящиеся к совокуплению с мужчинами или женщинами с целью получения их сексуальной энергии, а иногда и для зачатия. По распространенному мнению, они стремятся овладеть человеком во сне, когда жертва менее всего способна им сопротивляться.