Часть 1. МИСТЕРИЯ РУССКОГО ПУТИ
Железнодорожная Ведь
«Чтобы увидеть что-то большое, нужно отойти на достаточное расстояние.
Почему случилось так, что цивилизация городов побеждает и вытесняет иные виды цивилизаций? Почему оказалась нежизнеспособной цивилизация людей?
Понравится вам это или нет, но дело в том, что города — не менее живые существа, чем мы с вами. Даже более живые. Нам трудно заметить это, поскольку, являясь лишь малой клеточкой городского организма, мы редко видим дальше собственного носа. Все мы — от бродяги-бомжа до мэра или губернатора — бабочки-однодневки, а точнее, муравьи, живущие в своем масштабе пространства и времени. Мы самоуверенно и самодовольно мним себя вершителями судеб — как собственных, так и окружающих нас якобы неживых предметов, — но на деле безропотно исполняем отведенную нам маленькую роль, обеспечивая жизнеспособность мегаорганизма. Отдав ему всю свою энергию, всю жизненную силу, мы становимся прахом, органическим удобрением его тесных кладбищ.
Вот небольшой мысленный эксперимент. Предположим, что на каком-нибудь возвышенном и неподвижном месте удалось поставить две камеры, делающие по одному снимку в сутки: первая камера делает свой снимок каждую ночь, вторая — каждый день. При этом снимают они одно и то же: в кадре помещается город с окрестностями. Просмотрев фильм, снятый таким образом лет за сто, мы наверняка узнали бы много нового о себе и о мире. Фильм, разумеется, окажется двухсерийным: одна серия посвящена дневной жизни города, а вторая ночной. Так что же нам удалось бы увидеть, какие выводы смогли бы сделать те из нас, кто не растерял еще остатков способностей к самостоятельному мышлению?
Как всякое живое существо, город растет и усложняется. Он способен обучаться, встречающиеся на его пути препятствия он либо обходит, либо уничтожает. Он втягивает в себя питательные вещества и энергию, раскинув вокруг метастазы железных и асфальтовых дорог, паутину линий электропередач. С другими подобными себе существами он обменивается гигантскими массивами информации, энергии и материи. Свои клетки, споры, ферменты и нейромедиаторы он распространяет как по поверхности земли, так и по воздуху: на определенной стадии роста у него появляется особый орган, называемый аэропортом. Если рядом есть водные пространства — суперсущество опять-таки активно использует их для общения и распространения: в этом случае у него появляются дополнительные органы — один или несколько — порт, гавань и т. д. Большие города держаться на расстоянии друг от друга, окруженные по периферии множеством мелких подобий-псевдогородов. Возможно, эти скопления следует рассматривать как единый сложный организм. Сейчас города неподвижны и перемещаются только за счет роста, но можно предположить и появление городов, способных самостоятельно двигаться как по поверхности планеты, так и в пространстве.
Сложные живые организмы, как правило, умеют спать. Город не исключение. Сон необходим для восстановления, строительства и роста. В силу специфики существования на планете город одновременно и спит, и не спит, — хотя в пределах одного кванта времени, которым для него являются наши сутки, этот процесс разделен. Днем город спит, растет и строится, а ночью протекает его настоящая жизнь — жизнь существа самоосознающего. Город мыслит снами своих клеточек, мнящих себя людьми, поэтому люди вынуждены спать, продолжая во сне работать на хозяина-паразита...»
Первая нежданная капля упала прямо на экран наладонника, словно ставя точку в тягостном процессе чтения шизовато-депрессивного текста. Определенно его автор мне не нравился. Но во-первых, в последние годы я старался не упускать ни единой возможности немного попрактиковаться в чтении на русском языке, уже перейдя от классики к современной прозе, во-вторых, мне попросту нечем было себя занять, и в-третьих, некоторые излагаемые мысли казались довольно созвучными происходящему. Автор словно брел впотьмах, спотыкаясь и чертыхаясь, неверно воспринимая предметы, на которые сослепу налетал, но все же упрямо двигаясь в правильном направлении.
Спрятав миникомпьютер в карман, я обнаружил, что за чтением скоротал-таки время, и дождь мне уже не страшен.
Длинный пыльно-зеленый змей дальнего следования лениво подползал к платформе. Что ж, здравствуй, сородич и проводник в моих психоделических странствиях!