В октябре 1950 года он женился на Валентине Яковлевне, молодом педагоге.
Когда в 1954 году Владимира Михайловича приняли в Военно-воздушную академию имени Жуковского, Валентина Яковлевна устроилась пионервожатой в той самой 235-й школе, где учился лет десять назад Володя Комаров. А по двору его детства бегал трехлетний сынишка Евгений, любимец деда.
Комаров учился в инженерной группе. И горько вспоминал о матери, которую так и не удалось ему вырваться хоронить пять лет назад. Вот дожила бы — порадовалась своей мечте: сын стал инженером…
Можно немало рассказывать о том, как познавал Владимир Михайлович сложную науку, как осваивал новейшую технику, как готовил себя для полета в космос. Но всего не расскажешь скоро. А вот интересно, что друзья-космонавты в шутку называли своего товарища Владимира Комарова «теоретиком». Шутка шуткой, а кому что не ясно — шли растолковывать к нему.
И вот итог: 13 октября 1964 года полет первого в мире космического экипажа инженер-полковника Владимира Михайловича Комарова, ученого Константина Петровича Феоктистова и врача Бориса Борисовича Егорова был успешно завершен.
Отец космонавта Михаил Яковлевич поздравления получает и на всякие вопросы о сыне рассказывает. Жена космонавта тем же занята. Дети космонавта — и Евгений, и шестилетняя Ирочка — тоже в центре внимания. А в школе космонавта собрались его одноклассники. Пошли в ту самую комнату, где был их класс, — теперь тут 5-й «Б» занимается.
Лев Борисович Скоморохов, который был соседом Комарова по парте, занялся исследованием… Наконец уверенно сообщил жадно ожидавшим:
— Эта!
И самым счастливым из ребят оказался тихий голубоглазый мальчик Володя Поручиков — оказывается, он сидел на месте Володи Комарова и даже не подозревал этого. Все ребята загудели и стали завидовать Поручикову. А зачем? Все они счастливые. Сколько их, мальчишек и девчонок, сколько их сегодня в огромной колыбели, что зовется школой!
На их долю и великих дел и подвигов достанется. Выросли бы они достойными преемниками своих знаменитых современников.
Запись на доске
Есть такой снимок. Сделан он два года назад. Владимир Михайлович Комаров сфотографирован со своей учительницей Ольгой Ивановной Лимаревой.
Это было его последнее посещение школы. Дети создали музей боевой славы, посвященный памяти героев, учеников школы. Они пригласили Владимира Михайловича.
Из старых учителей он застал здесь теперь только Ольгу Ивановну.
Когда окончилась торжественная часть, учительница и ученик пошли вдвоем в свой класс.
— Помню, вы сидели на третьей парте, — сказала учительница.
У Комарова оказалась с собой фотография, ее сделали, когда он учился в шестом классе. Он достал снимок. Взглянув на знакомое детское лицо, Ольга Ивановна сразу вспомнила то, что ей, учительнице, было дороже всего в мальчике: Володя всегда знал урок, но он никогда не старался опередить других, выскочить и не тянулся с ответом «я!», «я!», «я!».
Долго сидели они в классе и разговаривали.
Владимир Михайлович рассказывал учительнице о своей жизни и о полете на корабле «Восход». Мелом на доске он рисовал контуры того, что видел в космосе.
Потом стер все свои чертежи и написал на доске крупно, четко: «Спасибо вам большое, дорогая Ольга Ивановна, за все то, что вы для нас сделали».
И ПОЙДУТ КОРАБЛИ
У командира первого космического экипажа тонкое, одухотворенное лицо мечтателя с удивительным ясным, сосредоточенным и серьезным взглядом умных, спокойных глаз.
Я познакомился с Владимиром Михайловичем Комаровым два года назад, когда он готовился отправиться на космодром в качестве дублера космонавта-четыре Павла Поповича. Первая встреча произошла в городке космонавтов, в физкультурном зале. Владимир Михайлович только что закончил тренировку.
Полчаса спустя мы беседовали в небольшой комнате профилактория, где жил тогда Комаров, находясь, как говорят тут, «на режиме» в ожидании выезда на космодром. Еще до встречи я уже многое о нем знал. И все-таки, когда Владимир Михайлович заговорил о своем трудном детстве, о дороге, приведшей его сначала в авиацию, а затем в отряд космонавтов, я слушал, боясь пропустить слово.
Владимир Михайлович вспоминал, как в Батайском авиационном училище имени А. Серова он постигал технику пилотирования поршневых самолетов. Потом он пересел на реактивный истребитель. И сколько раз ему еще приходилось переучиваться, переходя с машины менее совершенного типа на другую, более сложную.
Сейчас многие наши летчики стремятся получить инженерное образование. Владимир Михайлович стал думать об этом еще в те годы, когда он начинал служить в строевой части. Он понял, что хорошо летать на современном реактивном самолете, оснащенном множеством сложных приборов, летать в любых условиях может лишь тот летчик, который имеет знания инженера. И он твердо решил к своему летному прибавить еще и инженерное авиационное образование. Успешно завершив учебу в академии имени Н. Е. Жуковского, Комаров уже получил назначение на должность, но перед отъездом в часть был вызван к начальнику курса.
— Вы хотите летать на новой, более совершенной технике? — задал тот удививший Комарова вопрос.
— По-моему, сверхзвуковые «МИГи» и есть такая техника.
— Нет, товарищ Комаров. Речь идет о высотах и скоростях, намного превосходящих высоты и скорости самых совершенных сверхзвуковых самолетов.
Владимир Михайлович не в силах был скрыть волнение. Да, он все понял. Тогда еще у нас не было в обиходе слова «космонавт», но ему, с восторгом встречавшему запуск каждого искусственного спутника, стало ясно, о чем ведет речь начальник курса.
— Да, хочу, — ответил Комаров.
— Тогда поезжайте в часть и ждите вызова.
Вскоре Комаров был зачислен в отряд космонавтов. Началась жизнь, полная суровых испытаний.
Владимир Михайлович рассказал мне о том, как непредвиденная операция, которую однажды ему сделали, настолько обеспокоила врачей, что они пришли к выводу: космонавта Комарова на шесть месяцев освободить от тренировок. А что значит потерять шесть месяцев, если группа интенсивно готовится к полету? Это значит отстать безнадежно. И вот тут-то проявилась огромная воля Владимира. Поддерживаемый товарищами, он добился нового обследования лучшими специалистами-медиками и получил разрешение начать частичные тренировки. В процессе их Комаров доказал, что осторожность врачей была чрезмерной. Он догнал группу и в том же году был на космодроме вместе с Павлом Поповичем в роли его дублера.
После группового полета Николаева и Поповича мы встретились с Комаровым на берегу Волги. Загорелый и какой-то весь радостно возбужденный, он говорил:
— Мне кажется, что у меня крылья за спиной выросли! Когда видишь, как твои друзья садятся в корабль, как величественно этот корабль уходит ввысь, а потом встречаешь ребят после успешного приземления, поневоле веришь, что скоро и ты полетишь.
— Значит, теперь очередь за дублером?
— Выходит, что так, — засмеялся Комаров.
Это было в августе 1962 года. А через год, незадолго до космических полетов «Востока-пять» и «Востока-шесть», мы случайно встретились с Владимиром Михайловичем на Шереметьевском аэродроме. Он улетал в город, откуда должен был попасть на один из пунктов наблюдения за космическим полетом. Был он, как обычно, спокойным и сосредоточенным, но глаза едва скрывали печаль.