Плавно соскользнув с сидения, Кризанта выпрямилась, отводя назад плечи и, подождав, пока агент заберет из багажника свой боевой костюм, аккуратно уложенный в черную спортивную сумку с широким ремнем, последовала за ним. Клинт щелкнул выключателем справа от двери и, пару секунд потоптавшись на входном коврике, шагнул дальше.
Кризанта помедлила, раздумывая, последовать ли ей его примеру или сделать все по-своему, но в итоге сняла конверсы и, поставив их на обувную полку, прошла в гостиную, рассматривая новую обстановку как любопытная кошка. Пол под ногами был выложен плиткой светлых пород дерева; лоскутные циновки, прямоугольные и круглые, носили волнообразные узоры; кое-где на полках стояли глиняные расписанные вручную тарелки, а в одной из стен был выложен камин.
Здесь было приятно находиться, здесь было тепло – не телу, но почему-то душе, – и здесь было уютно. Не просто мило или комфортабельно, а именно уютно. Все словно бы было направлено на это полнейшее спокойствие, на удобство, которое не свойственно миру за окном. И это составляло полную противоположность Щ.И.Т.у с его прямотой, извечной строгостью и прописанной неизвестно кем серой монохромностью, безликой и безвкусной. Кажется, к месту, где она сейчас была, у нее появилась странная… симпатия.
«А у этого Бартона не бывает полутонов, правда?» – Кризанта ухмыльнулась про себя, пряча руки в карманы блейзера и делая пометку на контрасте между Клинтом Бартоном – агентом Щ.И.Т.а – и Клинтом Бартоном с Бульвара имени Линкольна. – «У него все либо-либо».
Внизу глухо хлопнула дверь, раздался звук шагов на лестнице, и Клинт, вернувшись в гостиную, стянул с себя куртку, и, окинув взглядом замеревшую в центре комнаты Кризанту, уже собрался узнать, почему она изображает статую, когда девушка произнесла:
- Здесь очень… мило.
- Удивлена? – мягко поинтересовался Клинт, бросая куртку на диван.
- Немного. Думала, ты живешь… ну… иначе.
- Я сочту это за комплимент и скажу спасибо.
- Пожалуйста. Здесь я хотя бы вписываюсь в интерьер. Не то что на вашем авианосце.
Клинт неопределенно хмыкнул и все же поинтересовался:
- И что ты здесь стоишь?
- А куда мне идти-то? – задала естественный вопрос Кризанта, удивленно пожимая плечами.
- Я бы пошел и что-нибудь поел - денек тот еще выдался, и я даже проголодался.
- Первая часть предложения прозвучала как план, – Кризанта сняла свой пиджак. – По-моему, я бы тоже перекусила.
- Чудно, – Клинт слегка улыбнулся и двинулся в сторону кухни, где знаком предложил девушке устраиваться поудобнее, а сам начал доставать из холодильника продукты. Несмотря на то, что он нечасто тут бывал, еда в доме всегда находилась независимо от обстоятельств. Закатав рукава черного бадлона, сменившего сегодня футболку, Клинт вымыл руки и, достав чистый нож, измельчил петрушку, которая уже через полминуты была тщательно смешана с заранее тертым сыром. После чего на отдельной доске нарезал тонкими пластинками курицу и начал обжаривать ее на сковородке [2].
- Так ты еще и готовишь? – опустив локти на стол и подперев кулаками подбородок, Кризанта наблюдала за тем, как агент ловко орудует кухонной утварью.
- Да, – коротко и по существу ответил Клинт.
- Завел бы ты себе девушку.
- Завести можно собаку или в лес.
- А, не та формулировка. Извини. Найди себе девушку.
- Работа не позволяет.
- И что, так и помрешь в одиночестве?
- Вероятнее всего я помру на задании. Это две разные вещи.
- Правда что ли?
Клинт усмехнулся и, натерев на крупной терке картофель, хорошенько его отжал, после чего добавил яйца, муку и потянулся за солью, когда заметил, что Кризанта озирается по сторонам.
- Кого потеряла?
- Да вот думаю, есть ли у тебя еще одна сковородка. Потяжелее и желательно почугуннее, чем Tefal.
- Зачем?
- «Зачем?» Сейчас я тебе объясню. Причина номер один… нет, это будет три. Так вот, причина номер три: за мной охотится псих. Причина номер два: этот псих - чокнутый на всю свою больную голову. И причина номер три-один: сковородка - воистину незаменимая в хозяйстве вещь. По части самообороны - особенно.
- Да неужели?
- Могу треснуть тебя ею по голове для убедительности, – с улыбкой до ушей предложила Кризанта.
- Нет, спасибо, – быстро отказался Клинт, обжаривая картофельный блин.
- Обращайся, если что.
Спустя несколько минут еда уже была готова. Разлив в высокие прозрачные стаканы сок, который по прошлым дегустациям был очень даже ничего, и вытащив из ящика пару вилок и ножей, Клинт с еле слышным вздохом удовольствия сел на стул, с блаженством вытягивая под столом ноги, и, покосившись на Кризанту, которая уже приступила к поздней трапезе, сам отправил в рот кусочек вкусного мяса.
Ни одного из них двоих не тяготила тишина: Клинт привык к этому, сидя часами в засадах на очередном задании, а Кризанта настолько пристрастилась к молчанию, что и не обращала на этот факт никакого внимания. Сейчас она просто ужинала, попеременно заедая курицу овощным салатом, и временами косилась в сторону окна, за которым уже окончательно стемнело. «Может, у него найдется что-то почитать. Я бы не отказалась».
- И все-таки должен тебе сказать, что в последнее время ты не так искусно пряталась, – голос Клинта прервал ее мысль о книгах, и Кризанта перевела взгляд на агента.
- Ты это о чем?
- Ну, посуди сама: ты прекрасно знала, что мы тебя ищем и ищем давно и упорно, и уж точно знала, что вещи вроде исцеления серьезных и неизлечимых болезней определенно привлекут к тебе наше внимание.
На лице Кризанты почему-то отразилось полное непонимание и растерянность.
- Прости, но кого именно я «исцелила», выражаясь твоими словами?
- Как минимум пятнадцать человек за последние пять месяцев. Болезнь Альцгеймера, рак… – Клинт прервался, видя, как девушка хмурится и моргает, пытаясь разобраться. – Почему ты так на меня смотришь?
- Потому что я этого не делала, – повышая голос, ответила Кризанта. – Я не полная идиотка. Я стараюсь не светиться никоим образом. Я не настолько выжила из ума, чтобы идти на подобное самоубийство. Вы же тогда бы от меня уж точно не отстали.
- То есть это не ты была?
- Конечно нет. Что за бред ты несешь?
- Но именно этот бред и вывел нас на тебя, – Клинт замолчал и помрачнел от неожиданной догадки. – Но если это была не ты, то кто еще мог заново подогреть интерес к тебе?
- Кто-то с доступом к системе, потому что я и близко не подхожу к клиникам и больницам.
- И этот кто-то… По глазам вижу, что ты думаешь о том же, о чем и я.
- К сожалению.
- Паук, – Клинт буквально выплюнул это прозвище, и Кризанта кивнула, безоговорочно соглашаясь.
- Да… У Грегори Стоута руки очень длинные.
[1] Файорэлба – итальянское женское имя. Прямое значение – «цветок рассвета».
[2] Не знала, какое блюдо выбрать для этого ужина, так что Клинт готовит курицу в «ажуре» из картофеля.
========== Глава 16, в которой настроение слегка портится, Клинт Бартон делает для себя выводы, а Кризанта не может уснуть. ==========
Опасность – часть жизни. Она есть всегда. Люди могут не замечать ее, не видеть, но это не значит, что ее нет. Она просто прячется, скрывается в потемках, шныряет в тенях прохожих, мелькает в пустых окнах, неслышно скользит в разговорах и поджидает своего часа, чтобы показаться во всей красе. Опасность воздействует на человека, на его подсознание, на мир вокруг него, и постепенно она от зыбкого страха, незаметно колышущегося где-то на грани, переходит к явственным угрозам. От опасности нельзя скрыться нигде и никогда. Опасность – это константа, постоянная переменная в неизменно меняющемся уравнении жизни.
От опасности не уйти, от опасности не убежать. В нее можно не верить, но ее нельзя не чувствовать. Она заседает гвоздем в глубине души, сворачивается клубком и время от времени дает о себе знать, более или менее явственно. И люди ее ощущают, в той степени, в которой она сама того захочет.