*
- Вы уверены?
- У меня нети малейших сомнений.
- А это не могут быть последствия ваших травм?
- Нет. Я уже сказал вам: я знаю, что я видел, а своим глазам я доверяю. Я видел, как она трижды выстрелила в Кризанту; я видел, как ее бросили в черный фургон без номеров, куда забрались уцелевшие подопечные Паука. Она вместе с ними не отправилась, и я думаю, она сейчас здесь. Она ведь здесь?
- Да. Вернулась вскоре после того, как вас привезли. Но ведь все его марионетки пришли в себя, мы проверяли…
- Но возможно, что не все были задействованы в том нападении. Грегори Стоут - бывший агент Щ.И.Т.а, и с военной тактикой он знаком. Подобный прием гарантировал бы ему не только победу над нами, которую мы считали его поражением, но и дал бы ему лишние глаза и уши в самом сердце «вражеского лагеря».
- А каковы шансы, что она - единственный шпион, оставшийся тут? Что, если есть и другие? Что, если обезвредив ее, мы дадим понять, что раскрыли план Стоута, и эти «другие» перейдут из «спящего режима» в состояние «повышенной активности»? Нам не нужны лишние потери, агент Бартон.
- Я знаю, что это рискованно, знаю, что это может быть чревато, но мы должны хоть что-то сделать. Старк в состоянии отключить камеры в одной из комнат так, чтобы этого не засекли на мостике, а вы сумеете выманить ее, не навлекая на себя подозрений: вы же начальник, она - ваш подчиненный, и неповиновение вызовет подозрения, а она не захочет себя выдать.
Ник Фьюри скрестил руки на груди, обдумывая план, который, как и его предшественники, мог таким же образом выйти им боком. Клинт Бартон больше не приводил доводов – он уже все сказал и теперь только ждал решения вышестоящих инстанций. В независимости от «приговора» он будет делать то, что задумал, и так или иначе выведет предателя на чистую воду. А потом найдет Стоута, тихо набьет ему морду и вернет Кризанту туда, где ей вреда не причинят. «Мои мысли стали странно похожи на мысли оптимистичного героя женского романа. Очень оптимистичного героя, я б даже сказал. И влюбленного. Непривычно как-то… Когда это я успел перейти Рубикон?»
- Что ж, попытаться надо, – Фьюри тяжело вздохнул. Когда он получил согласие Рапунцель на сотрудничество, он определенно не ожидал, в какие проблемы это все может вылиться, и точно уж не думал, что Паук настолько «внедрится» в их жизнь, поэтому разобраться с ним и вернуть Кризанту стоило хотя бы из банального чувства равновесия – наклон у вражеской чаши был слишком велик. – Вы, как я понимаю, захотите присутствовать?
- Правильно понимаете.
- И отговорить вас не получится?
- Нет.
- Тогда дам распоряжения, чтобы вам вернули вашу одежду и сделали уколы. Если дело выгорит и мы выясним то, что укажет нам верное направление, вы понадобитесь уже не как свидетель, а как боец. Но я бы все-таки посоветовал вам отлежаться - ваша скорость регенерации далеко не так высока, как у мисс Литтл, и дает фору агенту Романофф.
- Да, спасибо за предложение, но, спасибо, нет.
*
Когда Тони Старк в первый раз вломился в систему Щ.И.Т.а, это было всего лишь развлечением за неимением других альтернатив. Сейчас он (а точнее – Джарвис) делал это во второй раз, и это уже была не забава, а просьба. Вернее, приказ, потому Фьюри просить не умел из принципа.
«Не научили, видимо», – ухмылялся про себя Старк, облачившись в свой технологически-продвинутый костюм – в котором он, собственно, и прибыл на авианосец после новостей о нападении на Клинта и Кризанту – и наблюдая на всплывающих окнах, как его дворецкий с ловко обходит охранные «ловушки» и вписывает в программный код свои штрихи, таким образом отгораживая от камер наблюдения одно из помещений на авианосце. Помещение это было, во-первых, с обычными стенами, а не стеклянными, за которыми хрен что-то спрячешь; во-вторых, было звуконепроницаемым, и в качестве допросной подходило прекрасно.
- Сэр, все готово, – с легкой интонацией гордости в голосе сообщил Джарвис, и Старк, подняв «забрало» своего шлема, вскинул кулак с оттопыренным вверх большим пальцем.
Ловушка была готова. Осталось только заманить в нее зверя.
- Кстати, а никто не подумал о том, как нам привести ее в чувство? – спохватилась «вовремя» Черная Вдова.
- Оставьте наедине со мной, – любезно предложил Старк. – Гарантирую, что она расколется уже через минуту.
*
Фьюри, прохаживаясь вдоль длинного прямоугольного стола, делал вид, что читал какое-то досье, когда дверь с тихим шелестом отъехала и впустила «посетительницу».
- Разрешите?
- Да-да, проходите, – Фьюри отложил папку и вежливо указал на стул. – Присаживайтесь, боюсь, наш разговор будет долгим.
- Что-то случилось? – вопрос был вполне уместен, но ответ пришел не со стороны начальства.
- Случилось.
Тони Старк, оставшийся в образе Железного Человека; Наташа Романофф, облаченная в свой боевой костюм; Фил Колсон, отсутствие пиджака у которого позволяло взгляду зацепиться за внушительных размеров пистолет в кобуре подмышкой; и Клинт Бартон, прижимавший к себе еще плохо действующую правую руку, стояли в дверном проеме, отрезая единственный путь к бегству.
Мария Хилл посмотрела на них с нескрываемой ненавистью, и ее глаза зажглись синим огнем.
[1] Моветон – дурной тон; манеры и поступки, считающиеся неподобающими.
========== Глава 19, в которой Кризанта разрушает иллюзию и не только, а команда спасения приступает к плану «Д», а то есть — к действию. ==========
Пробуждение медленное – сон никак не желает отпускать ее из своих цепких теплых объятий, укутывая тело коконом приятной неги, и страшно неохотно выбираться из мягкой постели. Слишком приятно, слишком уютно, слишком… невозможно.
Кризанта резко открывает глаза и видит высокий потолок цвета желтой пшеницы, украшенный декоративной лепниной, простой, но вместе с тем изящной, затем смотрит на стены, на которых красуются сделанные ею же фрески с цветами, навевавшими мысли о лете.
Потом ее взгляд пробегается по большому гардеробу, в котором никогда нет и не было ни одной пустой вешалки, потому что королева балует и свою дочь, и своего зятя нарядной одеждой; по крепкому дубовому шкафу, чьи полки вечно заставлены самыми разными книгами; по ковру, устилавшему пол сплошным сиренево-золотым покровом, в котором ноги всегда утопали по щиколотки; и по колыхавшимся от ветра, проникавшего в открытое на балкон окно, светло-лиловым занавескам.
- Невозможно… – бормочет Кризанта и щипает себя за руку несколько раз, надеясь и одновременно боясь, что все вокруг канет в туман и она проснется в реальном мире. Но ничего не меняется. Кожа, пульсируя, неприятно ноет; все так же покачиваются портьеры; все так же снаружи доносится шум моря, плескающегося вокруг острова; все так же поют где-то птицы. – Невозможно…
Рядом раздается писк, что-то маленькое с усердием карабкается покрывалу, и Паскаль, зеленее которого могут быть только изумрудные глаза дракона, забравшись наконец на колени Кризанты, устремляет вопросительный «взор» на девушку, которая находится в полной растерянности.
- Паскаль? – она смаргивает невольно подступающие слезы. Хамелеон растягивает мордочку в широкой улыбке и скручивает хвостик в спираль. – Паскаль, что происходит?
Тот в ответ недоуменно моргает и вжимает короткую шею, как бы говоря этим жестом: «Не знаю», а потом, прыгнув, забирается на плечо Кризанты и цепляется лапками за короткие каштановые прядки. И Кризанта видит, что они на самом деле короткие, что они на самом деле темные, а не привычно золотые, и беспорядочно шарит растопыренной пятерней по голове, взлохмачивая волосы. Но косу все равно не находит.
- Что… что за черт? – эта фраза вырывается сама собой, и Кризанта, скинув одеяло, слезает с кровати и, выпрямившись, проводит ладонями по гладкому бархатистому шелку ночной сорочки с тонкими бретельками и кружевом, украшавшим овальный вырез на груди. Эту сорочку она помнит слишком хорошо – это был подарок королевы на первую годовщину свадьбы ее дочки; подарок, который заставил Кризанту покраснеть от смущения, а ее мужа – закашляться и поспешно отвернуться. А вот Паскаль в то же самое время без каких-либо признаков замешательства сиганул в открытую коробку и тут же сменил окраску на кремовую с молочными розочками. – У меня галлюцинации. Бред. Это не может быть правдой. Не может этого быть…