- Я же вежливый джентльмен, должен был поинтересоваться по правилам этикета, – вкрадчиво отозвался Паук. – Итак, в этом послании было написано, что у тебя есть Дар, который ты можешь передать, лишь зная о том, что он вообще есть; и что ты можешь поделиться своей силой, как бы разделив ее пополам и таким образом установив баланс в своих способностях. Мы с тобой оба знаем, что ты плохо себя чувствуешь после того, как пытаешься напасть на кого-то, а не исцелить. Так вот это перестанет тебя беспокоить, как только ты позволишь магии внутри тебя течь в ком-то еще. Человек, с которым ты свяжешь себя, получит от тебя возможность не стареть, однако от этого дара можно будет в любой момент отказаться. Когда надоест, к примеру. В первом случае ты и твой избранник, став двумя половинками одного целого, соединитесь твоим волшебством, которое будет держать вас вместе, «пока смерть не разлучит вас», как бы банально это ни звучало. А вот если твое предложение впоследствии отклонить, то ты снова потеряешь равновесие, чтобы опять его найти. Вся идея в вечном поиске. Братья Гримм дали тебе самое правильное… определение. Ты - воистину Искательница Рая, своего Рая.
Грегори Стоут замолчал, позволяя Кризанте впитать новую информацию, но та не стала надолго впадать в ступор.
- Какая чудесная история. Спасибо, что все прояснил, – она хрипло засмеялась. – Теперь мне, по крайней мере, больше не нужно блуждать в потемках. Но ты забыл открыть мне вот еще какую тайну: какая тебе от всего этого польза?
- Ты так и не догадалась?
Кризанта пожала плечами. Она была опустошена открывшейся ей истиной, измучена воздействием телепатических атак и казнила себя за то, что подставила под удар Клинта Бартона. Все это вместе составляло плохое сочетание.
Стоут внезапно бросился вперед. Кризанта не успела даже понять, что случилось. В следующую секунду она обнаружила себя впечатанной в стену с такой силой, что на ней образовалась вмятина, а подняв взгляд, столкнулась с гипнотическим сиянием фасетчатых синих глаз.
За спиной Грегори Стоута, порвав дорогую ткань пиджака, вырвались на свободу шесть паучьих ног, покрытых слоями прочнейшего хитина и с заостренными концами, больше напоминающими шипы. На четыре из этих лап Стоут опирался, зависнув в воздухе, оставшиеся две пробили пригвожденные все к той же стене запястья девушки, насквозь прошив ткани и раздробив кости. Горячая кровь, хлынувшая из рассеченных вен, стекала к локтям, обагряя кожу, и лилась тонкими струйками вниз.
- Милая-милая Рапунцель… – Стоут, наклоняя голову то вправо, то влево, говорил гладким голосом, который раздваивался на низкие и высокие частоты, неприятно вибрируя в воздухе и вызывая диссонанс. – Забавно, ты сейчас прямо как бедная бабочка, попавшая в паутину. Моя бабочка. Бессмертная бабочка. Ты чертова Панацея [4], которую все так долго ищут, Философский камень, Святой Грааль… Мой путь к тебе был долог и тернист, но я всегда добиваюсь того, чего захочу. И моя цель - это ты. Я не дурак и понимал, что рано или поздно ты догадаешься о том, что может сделать твоя магия, догадаешься о Даре, а передача его Клинту Бартону была лишь вопросом времени. Этого я допустить не мог. Я избавил тебя от выбора, очистив себе дорогу к сокровищу. Ты не станешь делиться со мной Даром по доброй воле, ты слишком сильно меня ненавидишь, но заставить тебя это сделать я смогу без труда, – Паук зашипел, довольно скалясь, наблюдая отвращение и страх на лице Кризанты. – Агония, которую ты испытала во время нашего разговора, это цветочки, я даже не напрягался особо, так что ты можешь представить, каково тебе будет, когда я начну развлекаться по полной программе. Сколько ты сможешь выдержать? Неделю? День? Час? Я могу не дать твоей магии «лечить» тебя, я могу ее заблокировать или заставить действовать против тебя же, разрывать тебя изнури. Я тебя сломаю, уничтожу всю твою волю и самообладание и получу то, «что так желанно мне».
Стоут рывком отстранился, и Кризанта сползла по стенке и дрожащими пальцами попыталась зажать раны, следя, как золотистый дымок медленно – слишком медленно – излечивает ее.
- Так что, моя милая, вот тебе перспектива на твое будущее. Прелестная картина, не правда ли?
В этот момент в комнату вбежал взмыленный человек в черном костюме.
- Сэр, – задыхаясь, обратился он к Грегори Стоуту, – у нас проблема.
Паук недовольно закатил глаза, и гонец, принесший плохие вести, с коротким стоном повалился замертво.
- Некомпетентность убивает. Что ж, пойдем взглянем, что это за проблема, – он грубо схватил Кризанту за руку, дернул ее на себя, отрывая девушку от пола, и потащил за собой к выходу, за которым оказался большой круглый зал, почему-то похожий на центр паутины – возможно, из-за того, что от него уходила в разные стороны куча проходов. Потолка не было, и потому были хорошо видны многочисленные ярусы, упиравшиеся в монолитный купол, и длинные колонны толстых столбов, пронизывавших этажи.
«Воистину паутина! А мы в самом ее сердце…» – мелькнуло в мыслях у Кризанты, и она затормозила, задрав голову вверх. И тут же об этом пожалела, потому что Стоут резко вывернул ей запястье, едва его не сломав. Короткий крик вырвался непроизвольно, и почти сразу после этого одна из дверей распахнулась, и оттуда выскочил человек, которого до сего момента и Кризанта, и Паук считали мертвым.
- Господи, ты жив… – выдохнула первая.
- Черт, ты почему не сдох? – рявкнул второй.
[1] Пиррова победа – победа, доставшаяся слишком дорогой ценой; победа, равносильная поражению.
[2] «Никто из нас еще не родился бессмертным, и, если бы это с кем-нибудь случилось, он не был бы счастлив, как это кажется многим», – афоризм Платона.
[3] Автор пока, к сожалению, не знает французский и пользовалась гуглом, так что если кто знает, как написать «Орден Синеглазых Пауков» правильно, то скажите. Если же ошибки нет, то не говорите. :)
[4] Панацея – мифологическое универсальное средство от всех болезней, ее поиском занимались алхимики.
========== Глава 21, в которой Клинт Бартон, Наташа Романофф и Тони Старк штурмуют Паутину. ==========
Порой, когда человек добивается какой-то цели, к которой стремился очень долгое время, он теряет бдительность, становится невнимательным. Чувство эйфории от столь желанной победы растекается медом в крови, опьяняя, заставляет расслабиться, сменяя привычные мысли воодушевляющей легкостью. Чуткость и настороженность отходят на второй план, и человек сосредотачивается лишь на одном – на своем трофее – и забывает о внимательности. Ему хочется наслаждаться собственным превосходством над противником, и он не ждет подвоха.
Фьюри не говорил этого вслух, но и Романофф, и Бартон, и даже Старк понимали, что именно на эту брешь в броне Паука директор и рассчитывал, отправляя их в Паутину. Грегори Стоут добрался до Кризанты, поймал ее, а это значило, что сейчас он будет купаться в лучах своей победы и на время забудет о тех свинках, которых так любит подкладывать под ноги господин Случай.
*
До места их подбросил вертолет. Одетые в свои боевые костюмы, Черная Вдова и Соколиный Глаз дожидались момента, когда их пилот приземлится, пока Старк летал где-то неподалеку, осматривая местность на предмет наличия там неприятных соседей. Однако никаких людей в глухих костюмах, похожих на тех, кого описал Клинт, не наблюдалось, что и радовало, и настораживало одновременно. Мария Хилл говорила, что вроде бы не отправляла Пауку никаких сообщений, намекавших на то, что владелец дома №1168 на Бульваре имени Линкольна выжил, но ее воспоминания были отрывочными и неполными.
- Пока что все чисто, – голос Старка зазвучал в наушнике, когда вертолет подлетал к месту, более-менее годившемуся на роль импровизированной посадочной площадки, не так далеко от завода, и Наташа машинально прижала гарнитуру поплотнее к уху, чтобы лучше все расслышать. Клинт, к тому моменту закончивший проверять свой лук, сунул руку в карман куртки, накинутой поверх обычного костюма, в котором он выходил на задания, и нащупал холодный металл тонкой цепочки и гладкий круглый ободок, нанизанный на нее.