- Я… – в голосе Кризанты было что-то такое, что заставило Клинта пристально вглядеться в профиль девушки. – Ты был прав. Прав во всем, что сказал мне тогда, в ту ночь в библиотеке. Все твои обвинения были обоснованы и верны, – она открыла глаза и не отводила их от солнца, даже не щурилась. – До того момента мне казалось, что все, что я делаю, все, что испытываю, и все, что чувствую, это то, что и должно быть со мной. Я даже не предполагала, что могла ошибаться. Я считала, что воспоминания о прошлом, любые - и плохие, и хорошие, - помогают мне пережить очередной день, давая сил самим своим наличием. Но это было не так.
Я окуналась в прошлое и неизменно винила себя в том, что не сумела ничего из того сохранить в качестве чего-то материального, а не просто отголосков в моей памяти. «Воспоминания - это волшебные одежды, которые от употребления не изнашиваются». Но они способны изнашивать того, кто «надевает» их слишком часто. Так было и со мной, хотя я и не понимала этого. Теперь мне все ясно.
Кризанта сделала паузу и, глубоко вдохнув, продолжила.
- Я провела в ловушке, которую сама же и создала, мучаясь от бессилия и собственного нежелания увидеть оплошности, которые совершила, без малого тысячу лет, хотя наверняка больше, потому что я не знаю, когда конкретно попала в этот мир и сколько бродила в своем. И я… я правда не хочу, чтобы кто-то еще пошел по этой дороге.
Она опять замолчала, низко опустив подбородок, и Клинт увидел, как дрожат ее сжатые в кулак пальцы.
- Там, после базы, когда мы выбрались… Не знаю, что именно ты помнишь, но… там ты… ты умер. Ты просто умер. У тебя не билось сердце. Наташа сказала, что Старк пытался тебя привести в чувство, сыграть в «реанимацию», но ничего не выходило. Я не умею воскрешать мертвых, Клинт. Я этого не умею. Я думала, что могу это, потому что сумела в той башне исцелить Юджина, но, наверное, он тогда не умер на самом деле, а потерял сознание от боли и кровопотери.
Кризанта закусила губу.
- Я не умею воскрешать мертвых, – снова повторила она, – но я умею кое-что другое, – это были точь-в-точь те ее слова, сказанные пару дней назад, потому что эти слова как раз и отражали всю правду, – и поскольку я тогда уже знала об этой своей новой-старой способности, я ею воспользовалась. Я поделилась с тобой своей силой.
Это нечто гораздо большее, чем просто спасти человеку жизнь. Та я, которая сейчас стоит перед тобой, живет уже много лет и не меняется. Совершенно. Из-за магии внутри меня. А теперь та же магия - в тебе. Ты наверняка это уже заметил - у тебя ни одной травмы не осталось, и наверняка, мир уже не кажется тебе прежним, - но перемены, которые я вижу, - они куда глубже, и со временем они станут более явственными.
Любые твои увечья будут залечиваться быстрее, чем раньше, твои шрамы пропадут, старые раны перестанут тебя беспокоить. Ты потеряешь несколько лет, их отпечатков, их следов не останется. Ты изменишься. И останешься таким еще очень и очень долго. Ты перестанешь стареть, ты войдешь в новые десятилетия и возможно даже века, будучи все таким же молодым и сильным. Но все вокруг тебя, на них это влияние не распространится. Они будут слабеть, и они будут умирать, а ты будешь за этим наблюдать и только. Поверь мне, жить с этим непросто и сложно, а не обращать на это внимания - невозможно. К такому нельзя привыкнуть, а тебе… тебе я такого будущего не желаю.
При этих словах Кризанта наконец повернулась к Клинту лицом, ее зеленые – яркие, изумрудные, больше не пустые – глаза смотрели прямо в его голубовато-серые, теряясь в их новой насыщенной глубине, утопая в ней.
- Ты достоин куда большего, чем этого чертового бессмертия, – она нервно засмеялась. – Боже, я себя чувствую сейчас героиней какого-то очередного вампирского романа. Люди даже не понимают того, о чем они пишут. А я испытала все это на собственной шкуре. И мне этот опыт не понравился. Я знаю, что ничего не смогу поделать со своей силой, потому что она - это часть меня, она - это я, мы неразделимы. Но у тебя есть возможность быть человеком, обычным человеком, таким, каким ты был рожден. И я не хочу лишать тебя этого шанса.
Если ты откажешься, я пойму это и приму. С тобой ничего не случится, если моя магия тебя покинет. Ты просто опять будешь тем, кем ты был. Если ты все же не будешь менять что-либо, мне нужно тебя предупредить еще кое о чем. Ты можешь прожить без меня, без моих сил. Я без тебя - нет. Добровольное отречение от «баланса» не повлечет никаких серьезных последствий, но если тебя убьют - а это возможно, потому что магия в тебе слабее, чем во мне даже несмотря на все обстоятельства, - так вот если тебя убьют, меня тоже не станет. Но если ты все равно не против, то…
Кризанта замялась и затихла, подбирая правильные слова для дальнейшего разговора, а потом чуть печально и словно бы с каким-то извинением улыбнулась Клинту. Забавно. Только сейчас он понял, что именно улыбка так редко появлялась на ее губах, не позволяя вечной маске соскользнуть с ее лица.
- Знаешь, – прибавила она, – как говорят, «Дом там, где сердце». Мое сердце теперь твое. Если примешь его. Это все, что я хотела сказать. Дальнейший выбор целиком и полностью принадлежит тебе.
Кризанта кивнула сама себе, скрещивая руки на груди, и уставилась на солнце так, словно бы оно в этот момент представляло самое интересное зрелище на свете. Она наконец-то сдвинулась с мертвой точки, сделала свой ход и подошла вплотную к финишной черте. И теперь она ее пересечет. Вопрос был лишь в том, как она это сделает. Но это уже зависело не от нее.
*
Сказать, что он был удивлен ее словами, было бы не совсем правильно. Клинт подозревал что-то подобное: первый звоночек прозвучал в обители Паука, когда Кризанта пыталась вытащить его из пропасти, в которую он вот-вот готов был сорваться. Там, в беснующемся пламени и граде обломков, она бросилась на помощь ему, а не кому-то другому, и там в ее глазах он был только самим собой, а не чьим-то отражением. И сейчас, всматриваясь в четкий профиль Кризанты, которая, сдвинув брови, старательно избегала его прямого взгляда в ожидании окончательного вердикта, Клинт твердо осознавал, что тогда, в ночь нападения в библиотеке, он сам, своими собственными силами, сделал это будущее – то, в котором они оба оказались, – возможным.
- Ты же… – Клинт повернулся лицом к Кризанте, и та автоматически отзеркалила это движение, – ты же понимаешь, что соревноваться с призраком или пытаться заменить его - глупо?
- А я и не собиралась просить тебя об этом, – Кризанта больше не опускала глаз – время ожидания утекло. – Ты - это ты, и ты - это только ты. А Юджин - это Юджин. И он - это мое прошлое. Хорошее, светлое, дорогое мне прошлое. Прошлое, которое сделало меня той, кто я есть сейчас, но прошлое. А прошлое нужно уметь отпускать, – Кризанта улыбнулась, повторяя фразу, сказанную ей ранее самим Клинтом. – Нужно идти дальше. Пожалуй, я слишком долго это откладывала.
- Согласен, ты слегка затянула с этим, ну не то чтобы слегка… очень затянула.
- Да, я уже это поняла.
Они усмехнулись и теперь уже вместе обратились к созерцанию солнца, как к единственному способу скрыть тихую, но нервирующую неуверенность.
- Кстати, а как долго ты думала над этой речью? – Клинт заинтересованно покосился на Кризанту, которая фыркнула, пряча смущенную улыбку.
- Долго. Ужасно долго. В перерывах между сидениями у твоей кровати и перепалками с врачами.
- То есть ты вообще не думала, – подвел итог Клинт.
- Не-а. Я была несколько занята - волновалась за тебя. Увлекательнейшее занятие, надо признаться. Надеюсь, попадать в большие передряги не войдет у тебя в привычку, потому что у меня жутко чесались руки воскресить, а потом еще раз убить того типа, который в тебя выстрелил, – девушка в порыве эмоций взмахнула руками, после чего замерла и заморгала, переваривая сказанное. – О Боже, да я собственница, – наконец произнесла она и поправила сбившийся подол пиджака. – Это нехорошо, да?
- Ну почему же? – Клинт гордо задрал подбородок. – Я ведь такой неотразимый, я стою подобный чувств, разве нет?