- Что именно?
- Ее имя, – лучник говорил медленно, неторопливо.
- И что же с ним не так? – Романофф перелистнула страницу.
- По документам она сейчас Кризанта. Кризанта Анна Литтл.
- И?
- Кризанта - это редкое английское имя. Означает «золотой цветок».
- Согласно, звучит поэтично, но дальше-то что?
- Не знаю.
- Здесь написано, что владелец кондитерской, Герман Стюарт, шестьдесят семь лет, и две его дочери, Марта и Гарриет Стюарт, чаще называют ее Анной, – Наташа снова и снова просматривала информацию в байндере. – Этот агент в отставке плотно потрудился. Тут все есть, вплоть до того, какими маршрутами наша Рапунцель возвращается домой и во сколько ложится спать.
- Качественная работа?
- Спрашиваешь! Ты что, не читал?
- Доверюсь твоим словам.
- Ладно.
Наушник Романофф оживился, и агент коротко ответила:
- Нет, мы ждем, – а затем обратилась к Клинту: – Место все то же - ее…
- Да.
- Я еще не закончила.
- Все равно да. Мы уже это решили.
- Они хотят уточнить.
Клинт что-то хмыкнул себе под нос, после чего выпрямился, отводя назад плечи и переходя из состояния временного «спящего режима» в состояние «активно». В этот момент Кризанта как раз покидала кондитерскую – заканчивался рабочий день. Судя по отчетам, сейчас она должна была провести следующие полтора часа, бесцельно прохаживаясь по улицам Лондона. А это значило, что жилище на четвертом этаже, чьи окна выходили на южную сторону, будет пустовать и что никто не помешает осуществить задуманный план.
Задачей Романофф было незаметно следовать за Кризантой на протяжении всей ее прогулки, а задачей Бартона – проникнуть в квартиру и дожидаться Рапунцель там. Все предельно просто. Исключая тот факт, что хрупкая с виду девушка совершенно точно знала, как за себя постоять. Вряд ли она просто возьмет и сдастся без боя.
*
Сорок минут ушло на то, чтобы добраться до дома №345 на Спрингфилд-роуд, еще семь секунд на то, чтобы взломать замок. Бесшумно войдя в прихожую, Клинт прикрыл за собой дверь и огляделся.
Из небольшой прихожей коридор вел в гостиную, смежную с кухней. Обстановка была простой и незамысловатой, мало стульев, столов и комодов, совсем никаких ковров. Зато было много книжных шкафов и полок, заставленных разнообразными произведениями литературы от стихов и поэм до романов и автобиографий. «Артистичная личность», – вспомнил Клинт выдержку из досье.
Однако каких-либо набросков на бумаге не наблюдалось. Впрочем, их с лихвой заменяли красочные рисунки на стенах, полу и даже кое-где на потолке. В большинстве своем это были цветы, целое море цветов, ветви могучего дерева, и фигурка босой танцовщицы с золотыми волнами волос и в сиреневом платье.
Комната самой Кризанты была меблирована так же скромно, как и вся остальная квартира. Единственное, что отличало ее от других помещений, это наличие многочисленных балочных перекрытий, шедших спиралью по направлению к крыше. Оно и понятно – фактически чердачное помещение, да еще и этот угол дома был увенчан эркером, плавно перетекавшим в красивую башню, нижнюю часть которой и занимала спальня.
Мельком бросив взгляд наверх, туда, где царил полумрак, Клинт нащупал в кармане шприц, заполненный снотворным. Потом осмотрелся снова и, обратив внимание на приколотый кнопкой над невысокой деревянной тумбочкой лист бумаги с портретом неизвестного мужчины, он подошел поближе, стараясь различить в сумеречной комнате черты этого человека.
Это помешало ему вовремя услышать еле заметный скрип половиц за спиной, как будто кто-то неосторожно наступил на дощатое перекрытие, и почувствовать вперившийся ему в затылок явно недоброжелательный взгляд. Резко обернувшись, Клинт увидел за собой знакомый силуэт девушки из кондитерской, правая рука которой неоднозначно сжимала кухонный нож. «Пряталась под потолком в темноте», – догадался лучник прежде, чем Кризанта чуть пригнулась и рывком кинулась к нему.
Опасения подтвердились – она действительно прекрасно владела боевыми искусствами, и ее ходы совершались с точностью и меткостью мастера, тонко знающего свое дело. Два противника сцепились между собой на небольшом пространстве, которое лишало их обоих и маневренности, и свободы передвижений, и борьба была не шуточной. Уклонившись от серии метких бросков по его душу, Клинт сам напал и, удачно заломив Кризанте руку за спину, попытался вонзить ей в шею шприц, но соперница со всей силы наступила ему на ногу, после чего с размаху ударила его в живот локтем и, развернувшись и сжав временно дезориентированному бойцу шею, опрокинула его на пол, прижимая лезвие ножа к горлу.
Это могло бы закончиться очень плачевно, принимая в расчет то, что Рапунцель ни за что бы не сдалась по доброй воле и то, что она, разозленная на то, что за ней весь день следили, захотела преподать урок тем, кто за этим стоял. После ухода с работы ей удалось ускользнуть от наблюдения и по крышам быстро добраться до квартиры, где она едва успела забраться на перекрытия, когда объявился незваный гость. Понимая, что вот-вот к ней нагрянут остальные «шпионы», она собиралась быстро разделаться с этим и сбежать до того, как ее настигнут.
Но все пошло не так.
На улице проехала пожарная машина, озаряя светом фар комнату, и Кризанта, уже готовая перерезать горло агенту Щ.И.Т.а, застыла, четко разглядев его лицо. Бартон увидел, как в больших зеленых глазах, секунду назад полных яростного гнева и жажды убить, вдруг потухла всякая ненависть, сменяясь явственной болью и неверием.
- Невозможно… – дрожащим голосом прошептала она, отодвигаясь или даже отшатываясь назад. – Этого не может быть…
Клинт не успел воспользоваться подвернувшимся ему шансом. Растерянность Кризанты уже спустя мгновение исчезла бесследно, и она вырубила его ударом кулака. «Все, пора сваливать отсюда. Тут больше не безопасно».
Но подняться Кризанте уже не удалось.
Когда на пороге появилась незнакомая ей женщина и наткнулась взглядом на лежащего без движения Бартона, ей хватило доли секунды, чтобы выхватить из-за пояса пистолет и выстрелить, попав дротиком с транквилизатором в плечо девушки, от которого она, замешкавшись, не уклонилась. Морфин начал действовать незамедлительно, и, покачнувшись, она рухнула на колени, все еще стараясь удержаться на ногах, но сознание стремительно меркло, и предпоследним, что она запомнила, был холодный голос, произнесший:
- Цель захвачена.
Потом упал мрак, преследуя самую последнюю в тот день мысль: «Слишком похож… но не он».
[1] Цитата шотландского писателя и поэта Роберта Льюиса Стивенсона.
========== Глава 6, в которой Кризанта проснулась не там, где бы ей хотелось. ==========
Бесконечная вьется дорога,
Одиночество – вечный спутник.
Солнца сила, что давно уж без срока,
Ныне ничто. Она – словно узник,
И боль в ее сердце, лишенном любви,
Тлеет вместе с вечности пламенем,
И в этом длинном тяжелом пути
Нет никого, кто был бы с ней рядом…
«Рапунцель. Новая история».
*
Она не простужалась и не болела вот уже на протяжении нескольких веков, так что решение высунуть нос на улицу в такой ливень не могло обернуться для нее какими-либо серьезными последствиями. А одежду вполне можно и высушить, ничего с ней не станется.
Она редко видела плохие сны. Если быть до конца откровенной, она теперь вообще почти не видела какие-либо сны, хоть хорошие, хоть нет, и чаще всего просто ложилась в кровать и закрывала глаза, чтобы в следующую секунду открыть их утром под звон будильника.
Куртка была оставлена на вешалке, конверсы зашнурованы двойным узлом, и вот она уже бежит по опустевшим улицам погруженного в ночь Лондона, не обращая внимания ни на лужи, ни на холодные капли дождя, стекавшие по лицу и пропитывавшие со стремительной скоростью волосы.
Сегодня она никак не могла отделаться от неприятных воспоминаний, вся работа буквально валилась из рук, и, отпросившись пораньше, она ушла домой, надеясь вздремнуть. Надежда не оправдалась, и именно поэтому она сейчас неслась куда-то без оглядки, не думая ни о чем.