— Нет, конечно. Просто не ожидал тебя увидеть сейчас. Ладно. Это хорошо, что ты пришёл.
— Вот возьми, Стасик, — мама поставила первую тарелку перед сыном. — Кушай.
— Спасибо, — поблагодарил парень маму.
Следом женщина поставила на стол тарелку главе семейства и себе. Она тоже уселась за стол и приступила к ужину. Стас тем временем окинул пристальным взглядом содержимое тарелки. На вид всё выглядело достаточно аппетитно, вот только кушать парню ещё не хотелось. Но раз он решил начать есть, чтобы родители за него не переживали, то нужно было держаться до конца. Отступать было ни в коем случае нельзя! Даже если нет аппетита, нужно себя заставить кушать.
Стас уверенно отломил кусочек лазаньи и, не став тянуть, отправил её в рот. Да, лазанья была очень вкусная. В другое любое время он с удовольствием её съел бы за считанные минуты и ещё попросил бы у мамы добавки, но сейчас молодому человеку приходилось себя заставлять пережёвывать лазанью и глотать её. А следом парню пришлось отправить в рот ещё кусочек, ещё и ещё. Но Станислав продолжал это делать, не собираясь останавливаться. К тому же сын видел, что родители на него поглядывают, а значит, тем более нужно было сделать вид, что он в порядке и аппетит у него в норме.
Родители, разумеется, поглядывали на сына и они были очень довольны, что тот ел. Им было невыносимо видеть, как Стас отказывается от еды и почти ничего не ест. И вот наконец-то тот ужинал вместе с ними и ел достаточно хорошо. Их не могло это не радовать. Они даже с трудом сдерживали улыбки от радости, что сын ест.
Молодой человек постарался как можно быстрее поужинать, желая избежать дальнейших разговоров с родителями и каких-то лишних вопросов. Сразу, как только тарелка опустела, он поднялся из-за стола. Парень еле сдержал вздох от облегчения, что наконец-то всё съедено. Если бы он вздохнул, это точно насторожило бы родителей, а оно сыну было не нужно. Стас поставил тарелку в раковину, выпил стакан сока и покинул кухню, оставив родителей наедине. Посуду сегодня должен был мыть отец, так что парню даже не нужно было задерживаться.
Когда молодой человек ушёл, и прошло немного времени, отец заговорил уверенным голосом:
— Да, он начал есть и это хорошо. Я этому рад, но точно знаю, что с ним всё равно что-то не так. Он начал это делать, чтобы показать нам, что с ним всё хорошо. Он решил так лишь сделать видимость, что всё нормально. Но он меня этим не обманет! Я знаю, что с ним всё ещё что-то не так.
— Да, я тоже ощущаю, что с ним что-то не так, — согласилась мама. — Я всё ещё чувствую, что ему плохо. Но это замечательно, что хотя бы начал есть. Он долгое время почти ничего не ел. Может, хотя бы сейчас начнёт больше есть. Это уже будет прекрасно! Почти ничего не есть — это не дело! Вот это точно плохо сказалось бы на его здоровье. Поэтому я думаю лучше пока не давить на него. Он начал есть и пусть какое-то время так всё будет. А то если мы сейчас начнём на него опять давить.… Вдруг он опять перестанет есть? Я этого не хочу!
— Хорошо, — не стал спорить муж. — Можем пока оставить его в покое. Пусть успокоится, начнёт хотя бы кушать, и потом поговорим ещё. Правду всё равно выяснить нужно. И я желаю её выяснить! Он так просто от нас не отвяжется!
— Согласна! Правду выяснить нужно. И мы её рано или поздно выясним. Надеюсь, что рано, а не поздно. Ему нужна наша поддержка и помощь.
Виктор Петрович кивнул головой, полностью соглашаясь с женой, и кинул взгляд на дверной проём, продолжая думать о сыне.
Глава 2. «ибо семь раз упадет праведник, и встанет…?»
Стас не торопливым шагом шёл по набережной. Молодой человек посматривал по сторонам, наслаждаясь приятной музыкой в ушах. На улице стояла сильная жара, но от реки тянуло небольшой прохладой, и было не так жарко. На парне была лёгкая футболка, шорты и кроссовки, а на голову была надета чёрная кепка с белой эмблемой фирмы. Лето было в самом разгаре. Ещё недавно Стас с нетерпением ждал лета и очень любил его, но сейчас оно было совершенно безразлично парню. Он выходил на улицу и прогуливался лишь из-за скуки. Постоянно сидеть дома было невозможно, поэтому он выходил из дома и гулял.
Прошло ещё два месяца со смерти Сергея. Да, парню стало чуть легче, но пустоту в груди ничто не способно было занять. С другом Стас успел забыть про одиночество, но теперь одиночество приносило ещё более сильную боль. От одиночества сердце постоянно болезненно сжималось, и на сердце была такая сильная тоска, что хотелось выть. Но молодой человек двигался дальше и просто старался уживаться с этой болью и тоской по другу. От этой боли было никуда не деться и оставалось с ней жить.