– Но почему я уснула? И почему ты очнулся прежде, чем я.
– Эти вопросы я уже слышал, не нужно повторяться. Если ее величество позволит мне закончить… – Приподняв бровь, Синклер умолк. Я не сводила с него грозного взгляда. – Я просто хотел угодить королеве, поприветствовав ее в момент пробуждения, – ухмыльнулся он. И тут же продолжил, услышав скрежет моих зубов: – Да нет, дело в том, что я гораздо старше тебя, и у меня нет необходимости отдыхать целый день, если мне того не хочется.
– Ах, вот оно что… И то же самое когда-то произойдет со мной?
– Совсем не факт. Некоторые вампиры по-прежнему вынуждены отдыхать целый день. Например, Ностро.
– Вот только не надо такого самодовольного тона, – посоветовала я. Потому что Синклер явно чванился тем обстоятельством, что он способен продержаться на ногах подольше меня – той, кто может запросто прополоскать горло святой водой. – Ладно, продолжим наши занятия. Что там дальше?
– Не спеши, сначала… – на физиономии Синклера появилась наглая ухмылка, – …сначала тебе придется выполнить условие, о котором я говорил несколько дней назад.
Я предчувствовала, что без гадостей не обойдется, и была готова принять бой. Неспешным шагом я направилась к стоящему у окна высоченному комоду.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я, выдвигая один из ящиков.
Синклер двинулся вслед за мной.
– Я говорил, что наступит время, когда тебе понадобится моя помощь, и я, разумеется, помогу… при условии, что ты возьмешь в свой ротик нечто принадлежащее мне. – Он положил ладони мне на плечи и мягко развернул к себе. – Выбор, конечно, остается за дамой, но я очень надеюсь… Что это?
– Один из принадлежащих тебе носовых платков, – ответила я, предъявляя ему извлеченную из ящика вещь. После чего запихала платок себе в рот, тщательно пережевала и проглотила. Затем, скривившись, поинтересовалась: – Где у тебя туалет? Кажется, меня сейчас стошнит.
Несколько секунд Синклер таращился на меня, не произнося ни слова, а потом расхохотался. Его разбирал такой смех, что он с трудом смог объяснить дорогу до туалета. Я едва успела.
Пока Синклер принимал душ, я решила выпить чашку чая. Хотя особого прока в этом, конечно, не было – чаем все равно не утолить мою жажду. Но дело в том, что я терпеть не могу просыпаться в чужих домах да еще в обществе малознакомых… вампиров. Не имея к тому же под рукой своей косметички. Вот я и надеялась чашкой крепкого чая хоть в какой-то мере успокоить свои пусть и омертвевшие, но тем не менее напряженные нервы.
Главная трудность заключалась в том, что обиталище Синклера по размерам вряд ли уступало Белому дому. Поначалу я доверилась своему чуткому носу, и он завел меня в некое подобие спа-лечебницы – вроде тех, где для очищения организма от шлаков используется зеленый чай.
Черт!..
Я вышла обратно в коридор и едва не столкнулась с проходящей мимо женщиной.
– Прошу прощения, – машинально произнесла я и уже и следующее мгновение узнала ее, что было даже удивительно. Потому что прежде эту девицу видела только в обнаженном виде – разгоряченную и весело резвящуюся на сексодроме вместе с Синклером.
– Э-э-э… – протянула я, не зная, стоит ли показывать, что узнала ее. – Привет… – Дело в том, что я бы в схожей ситуации не захотела быть опознанной. Впрочем, мне, возможно, свойственно некоторое ханжество, когда речь заходит о налогах, групповом сексе, убийствах и тому подобном.
Незнакомка смерила меня оценивающим взглядом. В отличие от мужчин по женщине всегда видно, когда она так делает. Женщина сразу же отмечает, какая у тебя прическа, макияж, одежда, обувь. Если ты с голыми ногами, она смотрит, нет ли у тебя так называемой аллигаторовой кожи, пользуешься ли ты увлажняющими кремами. В общем, женщина стремится определить, в какой степени ты можешь быть для нее соперницей.
Мужчины же сначала оценивают твою грудь, затем – лицо. Порою их взгляды сильно раздражают, но они все-таки поступают более честно.
– Ха… – выдохнула незнакомка с явной неприязнью.
Да-да, она издала именно этот звук, а потом еще и фыркнула. Ну просто замечательно!.. Мы ведь даже не успели познакомиться! Обычно если кто-то и выказывает ко мне пренебрежение, то не ранее, чем после двух-трех бесед.
Эту женщину вполне можно было назвать не просто миловидной, а красивой. Высокие скулы, широкий лоб, прямой крепкий нос, глубоко посаженные черные глаза. Такие черные, что я даже не смогла разглядеть радужных оболочек. Так же, как и у Синклера. Но если в его случае эффект был пугающим – так и казалось, что вот-вот провалишься в эти бездонные колодцы, – то глаза незнакомки были просто странными и таинственными, как у Киану Ривза. Она превосходила меня в росте дюйма на три, то есть была одной из самых высоких женщин, которых я когда-либо встречала. Из одежды на ней был лишь красный банный халат и больше ничего… И еще ей не мешало бы позаботиться о педикюре.
– Послушайте, вы не подскажете, где находится кухня? – поинтересовалась я, когда незнакомка закончила и обмер моей персоны, и свою более чем краткую речь. – Я просто с ног сбилась, разыскивая ее в этом доме.
Девица раздула ноздри, и поскольку нос она имела, как говорится, «героический», впечатление было просто потрясающим. Я даже едва не попятилась. Затем она заговорила, и ее голос оказался довольно низким и гортанным: