– Бетси, о чем ты вообще думаешь?.. Ты мертва, мы были на твоих похоронах!
– Не были вы на моих похоронах, – возразила я, стараясь сообразить, куда он клонит. – Их отменили, поскольку я вышла прогуляться.
– Да знаю, – с горечью произнес отец.
– В самом деле?.. А мне уж показалось, что некоторые детали ускользнули от твоего внимания.
Он потряс головой, словно у него над ухом запищал назойливый комар.
– Ты выглядишь как моя дочь, у тебя то же самое милое лицо, однако Элизабет умерла… Моя дочь мертва!
– Папа, я здесь, перед тобой.
– Нам нужно двигаться дальше, – не слушал отец, – продолжать свою жизнь… Поэтому уйди, Бетси, оставайся мертвой!
Он направился было к двери, но я, вскочив с кровати, молниеносно пересекла комнату и схватила его за плечи. Оттащила обратно и втолкнула в кресло, не обращая внимания на его испуганный вид. На эти действия ушло не более секунды.
– Ты сказал то, что хотел, а теперь выслушай меня! – рявкнула я.
Охватывала ли меня подобная ярость когда-либо прежде?.. В ту секунду вспомнить было трудно. Я поспешила запихнуть руки поглубже в карманы, поскольку не могла им доверять. Моим рукам хотелось вцепиться в папочкино лицо и лоскутьями содрать с него кожу!.. Им хотелось схватить его зa глотку и разорвать ее к чертовой матери!..
– Я и раньше подозревала, что ты трус!.. Ты всегда стремился относиться к жизни легко вместо того, чтобы относиться к ней как нужно. На работе, дома, в отношениях с женами – везде ты старался избегать малейших конфликтов и идти по наименее сложному пути!.. Но я почему-то все равно тебя любила… И теперь не позволю так со мной обращаться.
– Элизабет, пожалуйста… – Отец вжался в кресло, прикрываясь от меня руками.
Я представила, как выгляжу сейчас со стороны – этакая огромная блондинистая хищная птица – и отступила назад.
– В общем, я, как и прежде, намерена приехать к вам на пасхальный обед. Так бывает каждый год, ты ведь не забыл? Эта традиция установлена именно тобой: у мамы я бываю на Новый год, у тебя – на Пасху, у мамы – в День памяти,[12] у тебя – Четвертого июля.[13] И то, что я умерла, вовсе не освобождает твою жену от соответствующих приготовлений. Думаю, она не перетрудится. – Выдернув отца из кресла, я подтащила его к двери. – Так что увидимся на Пасху, папочка. И не вздумайте запереться, из этого все равно ничего не выйдет, можешь мне поверить… Только в таком случае вы уже не обрадуетесь! – Последние слова я буквально прошипела ему в ухо.
Я понимала, что веду себя грубо, бестактно и некрасиво, тем не менее нисколько себя не осуждала. Только вот почему-то мне хотелось расплакаться. Я всегда знала: отец – слабый человек, однако надеялась, что он все-таки обрадуется тому, что я… умерла не окончательно.
Я обратила внимание, что Синклер так и стоял на прежнем месте. Благодаря своему вампирскому слуху он, конечно же, уловил каждое слово моего разговора с отцом.
– Мистер Тейлор, позвольте вас проводить, – весьма вежливо произнес он и… ухватил моего папочку за шиворот. После чего быстро провел его до выхода, вышвырнул наружу, точно напроказившего щенка, и со стуком захлопнул дверь.
Марк между тем вглядывался мне в лицо.
– Что с твоими глазами?
– О чем ты? – раздраженно спросила я.
– Они совершенно красные, белки налились кровью.
– Наверное, из-за контактных линз, – пожала я плечами.
– Но ты же не носишь…
Приблизившийся Синклер тоже уставился на меня.
– Хм… – изрек он.
– Да отвалите вы! – отмахнулась я. – У меня сейчас очень скверное настроение.
Я действительно пребывала в таком состоянии, что могла бы запросто разнести в щепки собственный дом. Или даже напялить на ноги истоптанные обноски!.. Впрочем, нет, это я уже хватила через край. Ярость туманит рассудок.
Марк отступил от меня подальше – скорее всего, совершенно неосознанно.
– Ты расстроена? Из-за чего? – с невинным видом спросил он.
– Да брось ты… Наверняка все слышал.
– Вообще-то разговаривали вы довольно громко. – Марк сочувственно улыбнулся. – И что ты собираешься делать?
– После обдумаю, – ответила я и чуть ли не рявкнула Синклеру: – Так мы едем или нет?
– Конечно, едем.
– Всего хорошего, гадкий шпион, – сказала я Марку.
– Пока, блистательная королева великолепных вампиров… Надери как следует задницу этим злодеям.
– Что касается монархических титулов, то от этого несет душком, – заметила я, уже следуя за Синклером.
По дороге к машине Синклер предпринял попытку меня утешить.
– Слушай, Элизабет, может, ты хочешь…
– Я не хочу ни о чем говорить – вот чего я хочу! И вообще мне хотелось бы, чтобы ты даже не слышал этот разговор.
– Извини.
Я досадливо махнула рукой и уселась на пассажирское место.
– Для меня это не ново… Я имею в виду поведение отца. Для него это совершенно типично. – Я повернула к себе зеркало: мои глаза обрели прежний зеленовато-синий цвет. – Но я, наверное, никогда не оставлю надежду, что однажды он исправится.
– Быть может, если ты дашь ему время…
– У него было целых две недели!.. Скоро наступит Пасха… Впрочем, ладно… Сейчас, насколько я понимаю, нам предстоит жарить более крупную рыбу.
Некоторое время Синклер молча смотрел на меня, а потом улыбнулся.
– Совершенно верно… И должен заметить, что ты очень храбрая девушка.