От этой мысли Куин чуть не сошел с ума. Он не мог взять ее прямо здесь, где в любой момент может появиться еще одна любовная пара или на них наткнется ничего не подозревающий гость. Нехотя Куин оторвался от ее губ. Но не выпустил Роуз из объятий.
— Мы должны быть осторожны, — прошептала она хриплым голосом, ее губы покраснели и припухли. Из-за него, но он не сожалел об этом. — Папа скоро заметит, что меня нет.
— Вздор, твой отец занят за столиками. И я убедился, что твоя компаньонка увлечена другими делами.
Роуз широко распахнула глаза. От удивления или от восторга?
— Пожалуйста, скажи, что ты сделал?
Куин лукаво ей подмигнул.
— Обеспечил ей страстного поклонника на этот вечер, который будет претендовать на все ее танцы и усиленно угощать пуншем.
Роуз слегка ударила веером по его пальто.
— Ты жестокий. Что если она поверит в его искренность?
Куин взял ее за руку и притянул к своим губам, целуя пальчики один за другим и приговаривая:
— Кто сказал, что его внимание ложно? Возможно, ему необходимо немного поощрения, чтобы преодолеть застенчивость.
— Вы, милорд, — произнесла Роуз одновременно с насмешкой и упреком, — в твоем окружении нет ни одного знакомого, которого можно назвать «застенчивым». Твоя компания считается абсолютно… — Она колебалась, подбирая правильное слово. — Развратной.
— Есть разница, какая у меня компания? Я по-настоящему тебя хочу. И как только ты позволишь, я буду только с тобой.
— Хочешь сказать, как только мой отец позволит.
Куин вздохнул, его грудь сдавило от невысказанных слов. Он долго думал об этом, даже посоветовался со старшим братом, который посчитал эту идею реальной.
— Что случилось? — ее голос прозвучал с беспокойством.
— Ах, проницательна как всегда. Есть ли что-то, что я могу от тебя скрыть?
Роуз одарила его кокетливой улыбкой, которая тронула его сердце.
— Милорд, вы хотите что-то скрыть от меня?
Куин притянул Роуз ближе.
— Если ты еще раз назовешь меня «милордом», я точно не скажу. Но, когда мое имя исходит из твоих губ, я совершенно не способен сделать это.
Ее веки затрепетали, а щеки покраснел еще сильнее.
— Куин.
Роуз скорее выдохнула, а не произнесла слово.
Взяв ее за подбородок большим и указательным пальцами, Куин притянул ее рот к своим губам.
— Ах, Роуз, ты меня искушаешь.
Куин ощутил, как она приподнялась на цыпочки, и его сдержанность испарилась. Он только и мог, что целовать ее, обладать ее мягкими губами, ласкать озорной язычок, прижимать к себе нежные изгибы, разжигая огонь внутри, понимая, что не сможет оставить ее сегодня.
Разорвав поцелуй, Куин прижался своим лбом к ее.
— Моя любовь, я завтра уезжаю. На континент.
Роуз издала потрясенный вздох, отклонив голову назад, чтобы посмотреть на него с изумлением.
— Уезжаешь?
Костяшками пальцев Куин коснулся ее щеки.
— Я получил приказ и должен присоединиться к армии Веллингтона.
Ее губы задрожали.
— Ты собираешься на войну?
Роуз отстранилась от Куина, но он притянул ее обратно.
— Это единственный выход. Твой отец не даст согласия. Я говорил с ним. Он просто рассмеялся мне в лицо.
— Ты говорил с папой? Обо мне?
Куин кивнул.
— Я просил твоей руки. Он отказал, сказав, что мне нечего предложить тебе, ни титула, ни богатства. Мой брат унаследует титул; а у меня есть только поместье от моей матери. Твой отец считает, что этого не достаточно.
И разве он не прав? Роуз заслуживает большего. Она дочь графа, к тому же красавица, и женихи выстраиваются в очередь, где бы она ни появилась. Ее отец был бы дураком, разрешив ей выйти замуж за второго сына, мужчину без титула.
— Но он должен понять.
Ее глаза покраснели, значит, слезы неизбежны.
Куин прижал палец к ее губам.
— Тсс, моя любовь. Выслушай меня. У меня есть план. Он сработает. — Роуз посмотрела на него с надеждой. Ах, он увидел любовь в ее сияющих глазах, любовь, которая пылала для него. Это стоило всех усилий. — Я разговаривал с несколькими офицерами в армии Веллингтона. Я смогу подняться в звании очень быстро. В ближайшее время я сражусь рядом с Веллингтоном и вернусь с войны героем. Многие двери откроются для меня; я буду богат, и, несмотря на отсутствие титула, твой отец тогда мне не откажет.
Он прямо видел, как в ее миленькой головке вертятся шестеренки, а глубокие морщины на лбу подтвердили усердную работу мысли.