«Приметы подробные, запоминающиеся, должно быть, долго наблюдалась. Отчего же не взяли сами? Ищи теперь за них по всему свету», — недовольно проворчал Леонтьев, отыскивая в столе тетрадь агентурных сведений за зимние месяцы. Январь. Кто из женщин-революционерок этой партии привлек внимание филеров? Ж е л т а я, Ч е р н а я, Р о т о н д а… Февраль: Р о т о н д а, Ж е л т а я, С и н я я, Ч е р н а я… Март: Р о т о н д а, Ж е л т а я, Р у м я н а я, З а д у м ч и в а я, С е д а я, Ж е н а, У ф и м к а, П р ы щ а в а я, С м у г л а я, К а с с и р ш а, У з н а н н а я, Н о в а я…
Все это — полицейские клички наблюдаемых. За каждой кличкой — живой человек с собственным именем, характером, какими-то делами. О многих собран некоторый материал, выяснены внешние связи, подлинные имена, род занятий. С некоторыми знакомство более близкое — через обыски и, аресты. Но связи с типографией ни за одной из них не замечено. Не видно и особы с приметами екатеринбуржки Баталовой. Не появилась или не заметили филеры? Лучше было бы, если бы не появлялась совсем, ведь тогда можно было бы допустить, что типография тоже осталась на месте или перекочевала не в Уфу…
«Да, запустили мы дела с этими типографиями, запустили», — покуривая, вздыхал ротмистр. Губернатор их с Бухартовским разносит в пух и прах, Департамент полиции ругается в каждом письме. И главное, недоумевает: как это в Уфе столько времени терпят такое безобразие? Вот совсем еще свежее письмо:
В е с ь м а н у ж н о е
С е к р е т н о
18 апреля 1908 г.
Начальнику Уфимского губернского жандармского управления
Департамент полиции предлагает Вашему высокоблагородию доставить сведения о том, имеются ли в Вашем распоряжении указания на места нахождения в городах Уфе и Златоусте типографий Российской социал-демократической рабочей партии, печатающих газеты «Уфимский рабочий», «Солдатская газета», «Крестьянин и рабочий», а равно на лиц, причастных к работе этих типографий, в какой мере обследованы Вами означенные предприятия и какие причины препятствуют ликвидации таковых?
«Какие причины»!.. Они что же там — думают, что все эти типографии нам хорошо известны, а мы просто ленимся их взять и получить за это положенные награды?..
Только было начал ротмистр входить в новое дело, как постучался смотритель губернской тюрьмы.
— Разрешите, Иван Алексеевич?
— Входите, раз уж явились, — недовольно процедил Леонтьев. — Что там у вас?
Смотритель молча прошел к столу и положил перед ним листок.
— Ознакомьтесь, господин ротмистр.
— Что-нибудь срочное? Если нет, оставьте…
— Нет-нет, это очень срочно. Прошу вас, прочтите!
Что тут делать, пришлось оторваться от важного дела и взяться за какой-то пустяк. В том, что это действительно пустяк, он не сомневался. Однако даже беглый взгляд на лежащий перед ним листок заставил его насторожиться. Вот что было в нем написано:
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Уфимская боевая организация при Уфимском комитете
Российской социал-демократической рабочей партии
Милостивый государь!
До сведения У.Б.О. при УК РСДРП дошло, что отношение в местной тюрьме к политическим заключенным за последнее время, с каждым днем все более и более ухудшается. Ввиду этого У.Б.О. предупреждает Вас, что она принуждена будет сделать Вам +.
— Что сделать? — не понял ротмистр.
— Ликвидацию, Иван Алексеевич.
— Какую?
— Ну, разве ж не ясно? Боевики угрожают мне убийством, господин ротмистр.
— То же самое сообщил мне ротмистр Кирсанов и даже сам полицмейстер Бухартовский. Между нами говоря, за моей квартирой тоже следят, не иначе бомбу в окно кинуть собираются, так у меня сейчас круглые сутки ставни на запоре!
— Что же мне делать? — канючил смотритель.
— То же, что делали до сих пор. Оружие у вас есть?
— Имеется…
— Стрелять умеете? Ну, вот и хорошо… На всякий случай зайдите к Бухартовскому…
Смотритель ушел — пришел агент с почтамта.
— Очень любопытное письмецо, господин ротмистр! Только что перехватили…
В глазах — и радость, и торжество, и ожидание похвалы.
Ротмистр взял распечатанное письмо, прочел адрес:
— Франция… Монпелье… Владимиру Алексееву… Ну и что?
— А вы, однако, прочтите, прочтите!
И он стал читать. В письме какая-то Соня (ни фамилии, ни обратного адреса в письме не было) сообщала Владимиру Алексееву некоторые уфимские новости, в числе которых была одна весьма серьезная. Шестеро смертников, писала она, думают устроить побег из уфимской тюрьмы, чему с воли содействует какой-то загадочный Б. Д.