…Вторая дружина подбирается кооптацией из членов партии, отлично понимающих предстоящие задачи и трудности. 2-я дружина всегда «под ружьем», всегда «на действительной службе». Дружина делится на отряды (десятки, сотни, тысячи) стрелков, гренадеров (бомбистов), разведчиков, саперов, связистов, Красного Креста и т. п. Каждый боевик 2-й дружины проходит полный курс обучения, в случае неуспеха переводится в 3-ю дружину. Каждый боевик 2-й дружины подбирает, организует и обучает (под руководством боевика 1-й дружины) свой пято́к из третьей дружины. Боевики 2-й дружины имеют оружие у себя.
…В третьей дружине состоят все члены партии, не несущие повседневной работы в 1-й и 2-й дружинах, беспартийные рабочие и деревенская беднота, находящиеся под влиянием партии и на деле идущие под лозунгами большевиков. Боевики 3-й дружины обязательно проходят курс боевого обучения, состоят в пятка́х и являются под ружье по сигналу или по приказу пято́шников. Боевики 3-й дружины оружия при себе не имеют».
Для него, человека военного, многое здесь было ново и непривычно. Пятки́, десятки, сотни, тысячи… Пято́шники, десятские, сотские, тысяцкие… Боевики, отряды, дружины… Составители устава будто специально избегали обычных в армии названий и понятий, таких, к примеру, как солдат, офицер, отделение, взвод, рота, батальон, полк. Почему? Не потому ли, что существующая армия с ее муштрой и мордобоем давно стала ненавистна народу, а слово офицер так же чуждо, как угнетатель, сатрап, тиран? Все это Иван знал не с чужих слов, сам прошел через эту каторгу. И все-таки… не слишком ли упрощенно? Современная революционная армия пролетариата — это не бунтарская армия Емельки Пугачева. Чтобы успешно сражаться и победить армию царя, нужна сила, превышающая ее не только духом, но и организацией. Способна ли создать такую организацию структура «из трех дружин конусом в три этажа»?
«…Каждый боевик имеет двух поручителей, отвечающих за него и за его оружие полностью.
…Каждый начальник имеет двух заместителей, держащихся в курсе дел.
…В бою и при проведении боевого предприятия начальник имеет всю полноту власти вплоть до применения оружия.
…Измена, уход с поста, уход из боя, продажа оружия караются высшей мерой наказания. Высшая мера наказания — расстрел…»
Да, дисциплина у них, по всему, должна быть крепкой. В условиях подполья подготовить действительно массовое вооруженное восстание не просто сложно и трудно, а сложно и трудно чертовски. Как сработает в таких условиях предложенная организация? Шуточное ли дело — сколотить тайную всеуральскую революционную армию! Как подумаешь, дух в груди захватывает. Словно стоишь на самой высокой мачте корабля, а вокруг, на сколько хватит глазу, — все море, море да море…
Нет, теперь уж стало совсем не до сна! Иван подошел к окну, распахнул форточку и встал под холодную воздушную струю. С горечью вспомнилось, как и они, матросы, мечтали в девятьсот пятом одним махом поднять весь флот. Если бы это удалось, царизм должен был бы капитулировать. Но им это не удалось. Не хватило умения, опыта, своих сотских и тысяцких. И когда они все-таки поднялись, основная масса флота осталась верной царю или пребывала в нерешительности. Кроме того, их не поддержал «берег». Оказавшиеся, в руководстве «берегом» меньшевики не захотели стать плечом к плечу с революционными моряками. Все это и обрекло их на трагическую неудачу…
Не повторят ли уральцы ошибки черноморцев? Сумеют ли, не отвлекаясь на отдельные мелкие выступления, как, например, в Симе, собрать все силы для одновременного, мощного, неотразимого удара? Сколько рабочего люда на Урале? Тысяч пятьдесят, сто? Как охватить такую массу, как в условиях глубокого подполья обучить ее военному делу, откуда взять столько инструкторов, десятских и сотских?
И еще: до конца ли осознают уральцы, какая сила им противостоит? Не преуменьшают ли ее? Не переоценивают ли собственные силы?
Чем больше думал он об этом, тем больше возникало вопросов. И все-таки грандиозный план уральцев поразил и покорил его. С этим чувством он и отправился наутро к товарищу Назару.
Глава пятая
Услышав за спиной зуммер телефона, ротмистр Леонтьев едва не споткнулся о порог своего кабинета и крепко выругался: опять кому-то он нужен! С утра, как придешь на службу, — одни звонки. Там кассу бани ограбили, там пивной ларек взломали, там обстреляли полицейский пост… Как будто нет у него дел поважней, чем копаться во всей этой мелочи!..