Она покачала головой.
— Нет, отнюдь. Я хочу освободить тебя.
В его взгляде обнажилось недоверие.
— В самом деле.
— После того, как Каян похитил тело твоего друга, многое произошло.
В его серо-синем взгляде мелькнула отчаянная боль.
— Два дня, Амара. Два дня я ждал вести, но никто не проронил ни слова! Николо в порядке?
— Понятия не имею.
Ашур вскочил на ноги, и Амара инстинктивно сжала кинжал. Он хмуро взглянул на неё.
— Ты хочешь меня освободить, но боишься.
— Не боюсь. Но твоя свобода требует согласия. Вполне конкретного.
— Нет времени для переговоров! Мне нужна свобода, чтобы найти ответы. Есть магия, способная помочь Николо, но тут я не смогу её найти!
Как знакомо Амаре было это разочарование. Её брат, властвующий, богатый и красивый, влюбился в беспомощного дурака, бывшего подданного короля Ораноса.
Амара была одной из немногих, кто принимал увлечения Ашура много лет подряд, но Николо Кассиан не был достоин её брата.
— Ты думаешь, что сможешь его спасти, да? — спросила она.
— Не за запертой дверью! — Ашур сжал руки в кулаки.
— Ещё неделя, и ты его забудешь, — она проигнорировала мрак, возникший во взгляде Ашура. — Я тебя знаю, брат. Скоро кто-то новый привлечёт тебя. А я могу помочь.
Амара протянула брату пергамент.
Он вырвал бумагу из её рук и бросил на неё яркий взгляд, прежде чем прочесть сообщение.
— От бабушки, — промолвил он. — Революция прекращена, всё в порядке.
— Видишь, — кивнула Амара, — она ждёт меня в Джевеле для коронации.
— Да, тебя прежде просто называли императрицей? Должно быть, Коронация всё изменит, — он позволил сообщению упасть на пол. — Зачем, Амара? Ты ждёшь поздравлений?
— Нет, — она отпустила кинжал и, хромая, шагнула к нему, словно боль могла принести облегчение. — Я пришла сказать тебе, что мне жаль… я сожалею о некоторых своих решениях последних месяцев — о том, как я отнеслась к тебе. Я была ужасна.
— Ужасна? — Ашур уставился на неё. — Ты ударила меня ножом в сердце!
— Ты меня предал! — она почти закричала, прежде чем вновь смогла совладать собой. — Ты выбрал Николо… Клео и Магнуса… Пренебрёг сестрой!
— Всегда одни и те же выводы, — прорычал Ашур. — Ты не позволила мне объясниться. Если б я не нашёл зелье воскрешения прежде, эта смерть была бы настоящей, — он умолк и вздохнул. — А когда ты увидела меня живым, ты обвинила меня в убийстве нашей семьи и швырнула в яму, как еду для монстра. Прошу, сестра, скажи, как мне простить?
— Будущее важнее прошлого. Я — крешийская императрица, и это будет вечным после коронации. Теперь я устанавливаю правила.
— И какие же правила будут для меня, Ваше Величество?
Амара содрогнулась от того, как зло прозвучали его слова.
— Я хочу всё исправить. Мне правда жаль, что я сделала с тобой. Я хочу, чтобы ты был со мной на одной стороне. Я ошибалась, — эти слова давались ей с трудом, но это не преуменьшало их верности. — Ты нужен мне, Ашур. Всё указывает на это. Я хочу, чтобы мы были вместе. Хочу, чтобы вернулись в Крешию, и там я бы официально помиловала тебя за преступления, в которых тебя обвиняют.
Амара вскинула голову и заставила себя посмотреть ему в глаза. И он смотрел на неё с необузданным удивлением.
— Ты обвинила меня в этом!
— Я скажу, что это было планом Гая. Я вынуждена была освободить его, так что, какая теперь уже разница?
— И почему это ты его освободила?
— Потому что прибыла Люция Дамора. И мне показалось, что лучше не возражать колдунье.
Амара ненавидела свой страх Люции, но магия её была невообразимой. В Ораносе Амара лишь имела некоторое представление о мощи Люции, но с той поры принцесса стала в разы сильнее.
Она знала, что не победит её.
И дитя…
Люция не говорила ни слова о малышке, но молва распространялась быстрее лесного пожара.
Карлос слышал, что это дитя Люции — её и бессмертного.
Если это правда, то это очень полезные слова.
Люция и Гай полагали, что Каян где-то тут, ждёт возвращения, чтобы всё сжечь, и Амара была по горло сыта этим приносящим несчастье крошечным королевством.
— Я просто хочу убраться подальше от Митики, — сказала она Ашуру. — Я тут больше не останусь. Я вернусь домой на коронацию, как просит бабушка. Может, ты не веришь, после всего, что я сделала, но ты единственный мужчина из нашей семьи, которого я ценила.
Ашур застыл.
— Мы никогда не подходили, да, сестра?
— Не нашему отцу, — она скривилась, содрогаясь от воспоминаний. — Пойдём со мной.