— Твоя месть понятна, — стараясь говорить спокойно, начал Йонас. — Но это невозможно. Я бы согласился, но я не смогу даже приблизиться к ней, не говоря уже о том, чтобы спастись после покушения… — он покачал головой. — Это невозможно.
— Я пойду, — просто выдохнул Феликс.
Йонас удивлённо взглянул на него.
— Феликс, это плохая идея.
— Не согласен. Просто отличная.
— Ваше Высочество, — начала Нерисса. — При всём уважении, правильно ли это сейчас? Мне казалось, вы надеетесь остановить Родичей и помочь Клео и Тарану?
Магнус мрачно посмотрел на девушку.
— Да, я всё ещё уделяю этому всё, что могу. Но правильно было сделать кое-что ещё несколько месяцев назад. Амара ответственна за множество зверств, что сделала невинным людям.
— Таким был ваш отец, — не дрогнув, промолвила Нерисса, когда Магнус шагнул ещё ближе. — Извините, но это правда.
— Я отправлюсь сейчас же! — сказал Феликс. — Счастлив служить! Я ждал этого шанса!
— Какого шанса?! — возмутился Йонас. — Убиться?!
— Я готов к рискам, — развёл руки Феликс. — Я прекрасен в убийстве, Ваше Высочество. Да, Йонас стал слишком нравственным, когда приходит пора убивать женщин. Но я? Правильная женщина, правильное время, правильный клинок или даже мои правильные голые руки, и она перестанет быть проблемой!
— Хорошо, — резко выдохнул Магнус. — Иди сегодня же и возьми с собой всё, что может тебе понадобиться.
— Мне не нужен никто, кроме меня самого.
— Я пойду, — вдруг сказала Нерисса.
Феликс закатил глаза.
— Что, попытаешься меня остановить? Напомнить, что все могут искупить свою вину? Побереги силы.
— Нет, я поеду, чтобы убедиться в том, что ты не натворишь глупостей. Я хорошо знакома с Амарой — мы сблизились, пока я служила ей, и я верю, что она доверяет мне, хотя я всегда оставалась на стороне принцессы Клео.
Феликс с сомнением посмотрел на неё.
— Ты меня не остановишь.
— Нет. Я помогу.
— Хорошо. Поедешь с Феликсом, — кивнул Магнус. — И любезно сообщите Амаре перед её последним вздохом, что это был мой приказ.
Феликс склонил голову.
— Мне будет приятно, Ваше Высочество.
Магнус обернулся, чтобы уходить, но Йонас знал, что отпускать его нельзя.
— Люция ушла, — сказал он.
Магнус напрягся. Он медленно повернулся и посмотрел на Йонаса, такой грозный, что мятежник едва не отшатнулся.
— Что?!
— Она полагает, что тут был Каян и похитил Лиссу. Она пошла за ним.
Магнус тихо выругался.
— Это правда? Тут был Каян, и никто не поднял тревогу?
— Понятия не имею, но Люция так считает.
— Я не могу уйти. Не могу оставить Клео… Не после всего, что случилось, — в голосе Магнуса почувствовалась паника. Он вновь выругался и посмотрел на Йонаса. — Ты.
Йонас нахмурился.
— Я?
— Иди за моей сестрой. Верни её. Ты, конечно, не лучшая кандидатура, но у тебя уже раз получилось. Это приказ.
Йонас уставился на него.
— Приказ?!
Ярость в тёмных глазах Магнуса сменилась волнением.
— Хорошо. Я тебе не приказываю, я тебя прошу. Я доверяю тебе больше остальных. Пожалуйста, найди мою сестру и верни её. И если она права, если это сделал Каян, мы найдём мою племянницу.
Йонас не мог говорить. Он кивнул.
Он сделает то, что сказал Магнус.
Но он не хотел тащить сюда пинающуюся и кричащую Люцию. Он сомневался, что сумеет даже при всём желании. Он последует за ней. И поможет.
И — он думал об этом с мучительной решимостью, — если Тимофей прав, и она воспользуется своей магией, чтобы помочь Каяну, обрекая мир на смерть…
Он коснулся золотого кинжала.
Да. Он её убьёт.
Глава 18
Амара
Крешия
Амара знала, что выпустила на свободу чудовище, что хотело уничтожить мир. И оставила за спиной хаос.
Она надеялась, что чем дальше она отплывёт от митиканских берегов, тем свободнее себя будет чувствовать, но невидимые цепи держали её, даже когда она наконец-то предстала пред столицей — пред Джевелом.
Её красивый дом тоже уничтожит Каян.
Она должна верить в Люцию. В Клео.
Этой веры хватит.
Костас, единственный страж, которому Амара могла доверять, остался в Митике, чтобы следить за членами королевской семьи. Она приказала ему отправлять сообщение обо всём, каким бы маленьким и ничтожным это ни казалось.
Её ожидал праздник — у корабля её ожидала толпа восхищённых крешийцев, что держали знамена и провозглашали любовь и преданность своей императрице.