— В Рассветные Горы. Мы уйдём на рассвете.
Йонас посмотрел на то, как чернели пики — до них было рукой подать.
— А что там?
— Ход в Святилище, — Люция улыбнулась в ответ его шоку. — Ты прошёл за мною весь этот путь и правда собираешься остановиться сейчас?
Глава 20
Магнус
Оранос
С момента убийства отца прошла неделя.
Город не впал в траур. Напротив, они праздновали. Оранийцы всегда праздновали.
Этот фестиваль назывался «огненным днём», все граждане надевали алое, оранжевое и жёлтое, чтобы отобразить магию богини Клейоны. Они праздновали её магию воздуха — и это длилось две недели.
Две недели они праздновали «Дыхание Клейоны».
Как смешно!
Клео объяснила ему, что жители Ораноса ходят ко дворцу во время празднования, читают стихи и поют песни в честь богини. Их дыхание — дань воздуху Клейоны.
Но на самом деле это просто повод напиться, пошуметь до ночи.
Хотя эти торжества и проходили за стенами дворца, Магнус часами стоял на кладбище, смотрел на грязь под ногами — временная могила короля. Его останки вернут в Лимерос и будут похоронены рядом с матерью Магнуса. А до той поры он опустил его в землю в сумерках в день его смерти, оставаясь верным традициям Лимероса.
Как странно было утешаться традициями, которые он проклинал всю жизнь.
Маленький гранитный камень лежал на голой земле — на нём красовался лимерийский змеистый герб.
Прошлой ночью ему снился отец.
— Не трать на меня время, — произнёс король. — Сосредоточься на том, что сейчас важно.
— О, — отозвался Магнус. — И на чём же?
— Сила. Когда все узнают о моей смерти, многие захотят получить Митику. Ты не должен позволить им сделать это. Митика твоя. Ты мой наследник. Мой. И ты должен раздавить всех, кто будет выступать против тебя.
Сила. То, с чем Магнус всегда сражался.
Но он поступал так, как велел отец.
Он будет сражаться. Он раздавит всех, кто будет ему противостоять, и получит своё.
Родичи…
Он почувствовал присутствие Клео — она легонько коснулась его руки.
— Это так странно… — произнёс он, прежде чем она проронила хотя бы слово.
— Что?
— Я ненавидел отца всем сердцем, а теперь испытываю чувство потери.
— Я понимаю.
Он мрачно рассмеялся и наконец-то покосился на Клео. Сегодня она была в бледно-голубом платье, а лиф украшали мелкие цветочки. Волосы спадали на плечи длинными спутанными золотыми волнами.
Как всегда прекрасна.
— Не ожидал, что ты поймёшь. Я знаю, как ты к нему относилась. Ненавидела сильнее моего.
Клео покачала головой.
— Ты его не ненавидел. Ты его любил.
Он бросил на неё непонимающий взгляд.
— Ты не права.
— Права, — она покосилась на могилу. — Любил, как отца. За то, что он иногда был добр, даже тогда, когда это было трудно заметить. Ты любил его, потому что между вами наконец-то встали те сильные отношения… Даже если они не успели стать реальностью.
Клео потянулась и сжала его руки.
— Ты любил его за надежду.
Магнус отвернулся, чтобы Клео не видела боль, плескавшуюся в его глазах.
— Это глупо с моей стороны.
Она сжала ладонями его лицо, заставляя всё-таки посмотреть в глаза.
— Любить такого отца, как Гай Дамора, храбро, а не глупо.
— Надеюсь, ты права, — он наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. Кожа Клео холодила губы, и он коснулся её щеки. — Ты борешься.
Клео улыбнулась ему.
— Я в порядке.
— Врёшь.
Её улыбка обратилась хмуростью взгляда.
— Я в порядке, — твёрдо повторила она.
Магнус смотрел на неё какой-то миг, не решаясь нарушить тишину.
— Твои волосы так прекрасны, как и прежде, но за ними не следят. Служанка плоха?
— Нерисса лучшая из всех, кто мог справиться с моими локонами, — Клео накрутила длинную прядь на палец. — Я скучаю за ней. Надеюсь, она скоро вернётся.
— Хм.
Прежде чем она успела его остановить, он убрал её шелковистые волосы с плеча. Она ахнула, прижимая ладонь к обнажённой коже.
Но он уже увидел правду.
Синие линии, что обвивали её руку, теперь тянулись к горлу.
— Когда? Когда это случилось?
Она опять тонула.
— Недавно, — Клео посмотрела на него, словно сердясь на то, что он раскрыл секрет.
Он тихо выругался.
— Я думал, Люция тебе поможет, но её нигде нет.
— Она ищет дочь. Это главное, и я не виню её. Она не может сидеть здесь! Ты же видел, что Каян сделал с няней!
Воспоминание об обугленном трупе вернулось к нему запахом горящей плоти. Мысль о племяннице в лапах Огня заставляла Магнуса вскипать.