— Так же, — солгала Клео. — У Люции всё.
Её хрустальный шар был там же, где и всегда, в кармане платья, в бархатном мешочке, чтобы Клео не вынуждена была прикасаться к нему.
— Замечательно. Что ж, постараемся обойтись так, — кивнула Валия и, глядя на Клео, Магнуса и Ашура, скользнула кончиком своего клинка по отмеченной коже Тарана. Это был не прямой разрез — она крутила лезвие, словно пыталась начертить символы на его плоти.
Таран не дрогнул, когда выступила кровь.
Валия провела рукой по его коже и посмотрела на кровь на ладони.
— В твоей жизни был выбор, что причинил тебе боль, — промолвила она. — То, что ты сделал со своей матерью, тебя преследует по сей день.
— Что?! — прорычал Таран. — Какая разница?
— Твоя кровь — это то, чем ты есть. В ней твоё прошлое, настоящее и будущее. Это не просто гадание, дорогой… — Валия посмотрела на кровь Тарана вновь. — Я вижу, как ты ревновал к брату, такому правильному… когда ты узнал об убийстве, ты захотел отомстить не только из-за любви к нему, а потому, что чувствовал себя виноватым, отвернувшись от него. Это правда?
Таран побледнел, а круги под его глазами стали ещё темнее.
— Правда.
Магнус прочистил горло.
— Может быть, стоит перейти к проблемам? Не стоит жить в прошлом.
— Ты слышишь голос внутри себя? — спросила Валия Тарана, проигнорировав принца. — Того, что просит тебя отпустить?
Клео задрожала.
— Да, — кивнул Таран. — Я слышу его и сейчас. Он хочет, чтобы я отправился к Каяну. Говорит, что приведёт меня туда, если я позволю. Но я не хочу. Я лучше умру, чем дам демону забрать моё тело и жизнь. Я хочу…
Он задрожал, и его руки метнулись к горлу в попытке прекратить удушье.
— Он задыхается! — воскликнул Ашур. — Прекрати это, Валия! Что бы ты с ним ни делала, останови это сейчас же!
— Я ничего с ним не делаю, — Валия покачала головой. — Я даже не смогу. Ему уже слишком поздно… Им всем слишком поздно.
— Убирайся! — прорычал Магнус. — Ты уже достаточно сделала. Просто уходи и не возвращайся.
— Мне кажется, я могу помочь и иначе, — спокойно ответила Валия.
— Нам не нужна твоя помощь! Прочь!
Клео бросилась к Тарану. Его лицо синело, а белые линии тянулись по челюсти и щекам.
— Посмотри на меня, — в отчаяньи прошептала она. — Пожалуйста, посмотри на меня! Всё хорошо. Просто дыши!
Таран смотрел ей в глаза, и в его карем взгляде плескались боль и страх — прежде чем он вывернулся из её рук, падая. Ашур подхватил его, прежде чем он рухнул на мраморный пол. Он прижал пальцы к его артерии, потом — поднёс к носу.
— Без сознания, но дышит, — произнёс Ашур.
— Это всё вина ведьмы, — мрачно промолвил Магнус.
Клео оглянулась, увидев, что Валия исчезла из тронного зала. Она испытала странное облегчение. И ещё большее облегчение от того, что Таран жив.
Она сосредоточила внимание на Магнусе.
— Ты должен сказать, что случилось в прошлую ночь. Всего этого можно было избежать!
Он сжал зубы.
— Я пытался защитить тебя.
— Ты думаешь, что сможешь защитить меня от этого? — она убрала волосы, обнажая горло. — Ты не сможешь. Валия уже сказала, что слишком поздно.
— Не поздно. Я в это не верю.
Она не хотела с ним спорить, не хотела говорить ничего, о чём потом будет жалеть.
— Ашур, пожалуйста, позаботься о Таране. Я… Мне нужно уйти отсюда, отдохнуть. Я возьму Энцо с собой.
— Куда ты? — спросил Магнус, бросившись к выходу.
Она не была уверена.
Куда-то, где нет всего этого. Куда-то, где она будет думать о счастливых временах, о которых успела забыть.
Куда-то, где можно восстановить силы и сосредоточиться.
— На фестиваль, — сказала она.
Глава 22
Магнус
Оранос
Магнус сразу же последовал за нею.
Он наблюдал за Клео и Энцо, прячась за чёрным капюшоном плаща, что скрывал его личность от ротозеев в лабиринте улиц, переполненном людьми в разгар праздника. Яркое солнце выхватывало красочные лозунги фестиваля и листовки, разбросанные вокруг зданий.
Магнус подумал, что первой Клейоне нравилось всё это безумство так же сильно, как и гражданам созданной ею страны. Валория, говорили, была куда спокойнее. Она ценила молчание вместо разгула, спокойствие и задумчивость вместо пьяного разврата.
Потому лимерийцы и испытывали превосходство над своими южными соседями.
Но Магнус знал, что далеко не каждый предан закону. Он видел и в Лимеросе таверну, где тайно подавали вино всем, кто того просил, и, само собой, она такая была не одна. Да и большинство золота, что заработал её отец, ну, до той поры, как всё оно не ушло на слишком дорогую войну с Ораносом, было плодом штрафов, которые взымали за несоблюдение двухдневного еженедельного молчания.