Амара шагнула к Микаху, бездумно раскрывая скипетр и вынимая кинжал.
Миках не дрогнул и не попытался сбежать.
— Делай что должна, — с насмешкой промолвил он. — Докажи, что ты такая же, как и твой отец.
Вопреки храбрости, он содрогнулся, когда она прижала лезвие к его горлу.
Одно движение запястья — и она станет императрицей. Больше никто не сможет противостоять ей или контролировать её.
Это было так заманчиво. А потом она может отправить свою бабушку так далеко, что о ней больше никто никогда не услышит.
Амара могла одержать всю силу, которую только когда-либо желала, и сделать с нею всё, о чём мечтала.
Но, прежде чем она сумела принять решение, в зале вскипел хаос. Внутри появились какие-то люди в масках, с оружием, и звон клинков оглушил её.
Сердце колотилось — и Амара как раз вовремя оглянулась на Микаха, когда тот с силой ударил её по сломанной ноге. Боль пронзила её спину. Она выронила оружие, упала на пол — а потом он исчез. Она пыталась найти бабушку, но не видела её.
Амара обернулась и заметила, что на неё был направлен меч, а тёмные, полные ненависти взгляды повстанца пронзали, словно стрелы.
Мужчина сделал шаг вперёд, прижимая клинок к её горлу, но его словно отшвырнуло в сторону. Меч рухнул на землю следом за своим обладателем, а перед нею оказался Феликс с протянутой рукой.
— Мне следовало позволить ему убить тебя, но я решил сохранить для себя эту возможность.
— Не сегодня? — спросила она.
— Нет, к сожалению.
Нерисса возникла рядом с Феликсом, игнорируя битву, что разворачивалась у них за спиной. В исступлении и панике гости бросались к выходу.
— Мы выполнили свою часть договора, — бросила ей Нерисса. — И было бы замечательно наконец-то добраться до Лиссы.
Амара кивнула. Она не могла проронить ни слова, потому как вынуждена была постоянно уворачиваться от чужих клинков, и повела Нериссу и Феликса из церемониального зала в детскую, куда бабушка отводила её уже сегодня. Битва вокруг полыхала, казалось, без участия императрицы — она в золотом стала такой же для публики, как и простые люди.
Каждый шаг отдавал болью в повреждённой ноге. Она надеялась, что скоба выдержит, потому что она почти бежала из коридора в коридор, минуя стражу, направляющуюся в противоположную сторону.
Разумеется, даже без золотого платья Амару тут бы узнали. Она знала, что не сможет скрыться от стражи, потому и не пыталась этого сделать.
— Мы контролируем ситуацию, императрица, — бросил ей кто-то. — Вам нечего бояться.
Прекрасное обещание, но вот только в жизнь его воплотить пока что было невозможно.
Да, она боялась. Она боялась, что этот день закончится.
Неловко поднявшись вверх по лестнице, Амара повела повстанцев следом за собою к последней двери в коридоре.
— Лисса там, — она кивнула на двери и воровато осмотрелась. — Дежурную стражу отозвали на бой, но дверь заперта.
— Это не проблема! — Феликс без отлагательств ударил ногой в дверь, и та раскрылась.
Амара вошла в комнату, ожидая увидеть просто испуганную няньку.
Но, конечно, всё не могло пройти настолько просто.
Нила стояла посреди комнаты и держала ребёнка на руках.
— Как мило, что ты к нам присоединилась, — промолвила она, едва посмотрев на дверь.
Амара почувствовала, как сердце едва не остановилось в её груди. Она попыталась заговорить, но слова отказывались приходить.
Нерисса уверенно шагнула вперёд.
— Оставь её сейчас же, — потребовала она.
— Мы незнакомы, не так ли? — улыбнулась ей Нила.
— Нет, но я тебя знаю. Верни ребёнка в колыбель и уходи сейчас же.
— Сомневаюсь, что смогу.
Феликс шагнул к ней.
— Обычно я предоставляю возможность старой женщине просто уйти с миром, но с некоторыми дамами приходится повозиться, — в его руке сверкнул клинок. — Отойди от ребёнка, и никто не пострадает.
Нила посмотрела на него.
— А вот тебя я знаю, да? Феликс Габрас, телохранитель Гая Дамора. Тот, которого моя внучка пригласила к себе в постель, как только у неё появилась такая возможность. Тот, кого арестовали за отравление императора и моих внуков. Удивительно, что я имею возможность повидать тебя опять.
— О, — прищурился зло Феликс, — а ты, вероятно, та самая злая бабушка, что ответственна за боль и страдания этого народа. Кажется, такая есть в каждом королевстве!