Переулок позади ресторана был резок от теней и битого стекла. Вонь раковин моллюсков и тушек омаров разносилась от неповоротливого железного мусорного ведра, стоящего через посыпанную гравием дорожку. Обыскав угол здания, он нашел несочетаемые кирпичи и строительные раствор, там была отметка начальника: три связанные спирали, представляющие области земли, моря и неба.
«Работа Дилана», — предположил Морган.
Он носил тот же знак на цепи на шее, символ своей власти и своего обещания, привязывающий его к службе сыну морского царя.
— Я чувствую запах тухлой рыбы. — Низкий голос Конна нес намек юмора. — Если пересечение моря влияет на тебя, то ты должен был остаться в Святилище.
Морган повернулся. Принц селки оценивающе рассматривал его из тени кухонного дверного проема, высокий человек с глазами цвета дождя.
У Моргана не было настроения шутить.
— Твое беспокойство переполняет меня, Господин. Или так было, поэтому я направился к тебе, покинув Святилище.
— Я обещал Люси, что мы навестим ее семью, когда родится ребенок ее брата.
— И прихоть твоей супруги имеет приоритет над всем другим, требующим твоего внимания.
Взгляд лорда от прохладного стал ледяным.
— Осторожнее Морган. Люси — targair inghean .
Targair inghean — дочь пророчества. Она могла оказаться спасением морского народа… или же она могла стать самой большой ошибкой Конна.
— Никто не сомневается относительно сил твоей супруги, милорд. Только ее приоритетов. — Он слишком устал, чтобы быть тактичным, был слишком расстроен, чтобы придержать язык или взвесить слова. — Это не первый раз, когда она поместила свои связи с семьей выше ее долга перед нашим народом.
— И ее людьми тоже.
— Тогда позволь ей действовать, чтобы спасти их, — отрезал Морган. — До того, как ничего не останется, чтобы спасать. Дети моря теряются, наши люди исчезают под волнами, наша чистая кровь растворяется этим наводнением человечества. Мы нуждаемся в ней в Святилище. Мы нуждаемся в вас обоих в Святилище.
— Я назначил тебя главным в мое отсутствие.
— Ты назначил Гриффа. — Еще одно пренебрежение, еще один укол.
— Он — начальник Каер Субаи, — логично сказал Конн. — Но в твоем распоряжении была рабочая команда.
— В распоряжении. — Неудача была горькой как морская вода во рту. — Прикажи мне командовать морской пеной или отдавать распоряжения скумбрии. В этом у меня было бы больше успеха.
Конн поднял брови.
— Они не повинуются тебе.
— Они повинуются, — жестко сказал Морган. Он мог заставить их повиноваться. — Они не остаются. Мы не поденщики. Мы — дети моря. Мы движемся, как движется море. Я не могу объяснить им, я не могу вдохновить их, чтобы ломались руки и сердца, тащащие камень. День за днем они привязаны к одному месту, к одной задаче и обществу друг друга. И каждую ночь желание улизнуть к морю становится больше.
— Ты не можешь винить их в этом. Если они не вернутся.
— Многие возвращаются, — сказал Морган. — Большую часть времени. Самая большая потеря среди финфолков. Мы не привязаны к земле, как селки.
У финфолков нет шкур. Они прирожденные оборотни и могут принимаять форму любого существа в море. Но их жидкая природа делает их еще более восприимчивыми к притяжению бездны.
— У меня нет терпения, у Гриффа — власти, чтобы удержать их, — признался Морган.
Конн вдохнул и выдохнул. В его глазах Морган видел бремя королевского сана. Морган был пойман в ловушку в течение многих месяцев в Святилище. Принц селки управлял один из своей башни в течение девяти веков. Один, до Люси.
— Тогда мы вернемся, — сказал Конн тихо.
— Когда?
— Завтра.
Морган наклонил голову, скрывая свое истощение.
— Я буду готов.
— Ты не пойдешь с нами.
Простая команда потрясла Моргана до глубины души.
— Мой лорд, если я что-то сказал не к месту…
Конн вздохнул.
— Ты сказал правду. Но ты не в форме, чтобы пересечь море так скоро. Тебе требуется время, чтобы прийти в себя.
— Я чувствую себя достаточно хорошо.
— Мы не можем позволить себе потерять еще одного из твоей линии.
Тело Моргана стало твердым. В висках пульсировало. Он не нуждался в принце селки, чтобы напомнить себе, что был последний по крови из своего рода. Неожиданно, мальчик снова появился у него в голове, угрюмый рот, сверкающие глаза. Морган открыл рот. Закрыл его. Его подозрения были слишком новыми, чтобы озвучить их Конну, его амбиции были слишком сырыми, его надежды были слишком хрупкими.
Он откашлялся.