— Умница. — Морган взял подушку из ее маленьких ручек.
Эмили пристально посмотрела на него так, как она смотрела на него в полицейском участке, как будто он был всеми принцами Диснея и Энокином Скайуокером в одном лице.
Лиз наблюдала, как он снял наволочку с подушки Зака, его движения были быстрыми и плавными, как будто он делал все под счет.
— Это смешно. Мы находимся на острове. Он не может никуда уйти.
Морган проигнорировал ее, сворачивая наволочку и запихивая ее в кармане. Лиз стиснула зубы.
— Если кто-то и последует за ним, это должна быть я.
— Ты не пойдешь за ним туда, куда он направился.
— Ты знаешь, где он может быть?
— У меня есть одна идея.
Это было больше, чем было у нее. По крайней мере, в Чапел Хилле, она знала немного друзей Зака и его тусовки. Здесь, она была в неведении. Сомнения раздирали ее. Она никогда не должна была переезжать с ними в Мэн.
— Тогда я отвезу тебя, — сказала она.
Зак был ее сыном. Независимо от того, какое настроение выгнало его из дома, независимо от тех проблем, которые на него свалились, она за него отвечала.
Морган подошел к двери.
— Ты останешься здесь.
— Но…
Он бросил взгляд через плечо.
— На случай если он вернется.
И прежде чем она могла высказать другой аргумент, он ушел.
Она продолжала смотреть на парадную дверь даже после того, как та закрылась позади него. Она больше не была возраста Эмили. Она не искала принца, чтобы он спас ее, и она потеряла свою веру в хороший конец сказки, когда умер Бен. Но в ней мерцала надежда, что в этот раз все обойдется. С помощью Моргана. Для пользы Зака. Даже если это означало, что Морган более прочно войдет в их жизнь, чем она когда-либо хотела.
Закари посмотрел на дисплей своего телефона, игнорируя мигающий значок сообщения. Почти девять, едва прошел закат. Боже, он не мог понять, насколько темно тут было. Он видел в темноте с тех пор… Его ум отбросил эти мысли. Ну, он видел. Достаточно для того, чтобы избежать спотыкания о крошащийся край дороги. Но отсутствие уличных фонарей, фар, заставило его почувствовать себя еще более одиноким.
Городской жар не окрашивал горизонт. Только красные облака были там, где зашло солнце, и серебряные облака скрывали луну. В этом провинциальном городишке нечего делать, кроме как пойти на пляж, или же сидеть и заниматься онанизмом в своей комнате.
«Каждый находит под водой удивительные вещи» — не ходи туда, не ходи туда, не…
Он широко открыл рот. Он не мог вдохнуть воздух в легкие. Грудь была горячей и жесткой.
«Она кормит тебя, одевает тебя, защищает тебя как ребенка».
Но он не чувствовал себя ребенком. Он чувствовал… Давление в груди, давление в горле, как рыдание, как крик.
Он пошел быстрее, вдоль разбитой дороги, чтобы избежать этого.
Редкие огни пронзали сумрак и его одиночество, бледный отсвет телевизоров в окнах, желтый свет ламп. Реальные семьи в безопасности в своих домах, с матерями, которые не тащат тебя к черту на куличики в штат Мэн, и не говорят тебе найти работу, с отцами, которые не умирают, или не появляются как насмешка из ниоткуда.
Дверь скрипнула и захлопнулась. Что-то стукнуло и потащилось вниз, гремя по дороге. Он не хотел никого видеть. Он не мог ни с кем поговорить, не с грузом, давящим на его грудь, выкачивающим из него воздух. Он остановился в тени деревьев на расстоянии в несколько ярдов от кого-то, девушки, кто тащил два мусорных бака к дороге.
Это была она. Девушка, его ум искал ее имя, Стефани из магазина «Бакалея Вайли». Стефани Вайли. Ее темно-рыжие волосы были почти черными в сумерках, ее руки были гладкими и бледными. Он мог чувствовать ее запах, запах соли на ее коже, свежесть ее шампуня. Ее жвачку. В нем что-то вздрогнуло и двинулось как кошка, преследующая птицу на газоне.
Он не говорил, но возможно он издал какой-то звук, потому что девушка дернула головой. Она резко повернулась в сторону дороги, глаза были большими на фоне заката.
— Кто… О. — Ее плечи заметно расслабился. — Зак? Это ты, не так ли? Боже, ты напугал меня до смерти.
Он отклеил язык от неба и двинулся вперед, больше не преследователь в тени, не великолепный хищник в траве, а снова он сам, пятнадцатилетний и неловкий.
Ее серебряное кольцо в губе вспыхнуло, когда она улыбнулась, откидывая волосы назад за плечи.
— Что ты здесь делаешь?
— О, просто, ты знаешь. — Он слегка кивнул. — Вышел. Погулять.
— Ты мог бы пошуметь, — сказала она. — В следующий раз кашляни или поздоровайся, или что-то в этом роде.